Гриша был в курсе того, что у мамы когда-то была сестра. Они родились в один год, но та была младше на десять с половиной месяцев. Бабушка кормила грудью первенца, думала, не забеременеет, но оплодотворение произошло, и на свет появилась еще одна девочка. Деду с бабкой было тяжело. Одна ходить начала, за ней глаз да глаз, а вторую к груди подносить. Ладно хоть обе девочки здоровенькими родились. И такими похожими, что не отличить. Старшая худенькая, младшая крепкая, их в детском садике за близнецов принимали. Сестры были очень дружными. Никто не замечал, чтобы они ругались, а тем более дрались. Гриша видел в семейном альбоме фотографии. Девочки всегда рука об руку.

Младшая погибла, когда ей было пятнадцать. Она занималась прыжками с трамплина, поехала на соревнования в Коми АССР, там неудачно приземлилась, сломала позвоночник и скончалась в больнице. Похоронили девочку там же, не стали ее тело перевозить в Ленинград.

…Такой была официальная версия. Гриша ее принимал, хотя, как в случае с отцом-пожарным, чувствовал какую-то фальшь. Но что ему до тетки, умершей задолго до его рождения?

Гриша что-то искал в книжном шкафу, когда из него вывалился один из томов истории КПСС, а из него в свою очередь фото. На нем мама и… сестра? Но как такое возможно, если тетка умерла в пятнадцать, а девушкам на фото было за двадцать? Гриша перевернул снимок, вдруг там есть надпись, но увы… Он взял фотографию и ушел к себе в комнату, чтобы досконально ее изучить. Судя по одежде и прическам, она сделана в самом начале девяностых. Челки «петушки», кофты «лакоста», лодочки с каблуком «рюмочка». У мамы было много фотографий того периода. Но ни на одной он не видел девушку, так похожую на нее…

И Гриша решил спросить напрямую, кто она. Мама не то что стушевалась, она чуть сквозь землю не провалилась. Грише казалось, что под ней пол прогибается и вот-вот разверзнется бездна, в которую ухнет женщина, которая его родила.

— Я устал от лжи, — сказал Гриша. — Неужели вы думаете, я такой дурак?

— Нет, ты большой умница. Мы тобой гордимся, — запела мама привычную песню.

— Это твоя сестра на фото? Она же, я вижу. Значит, она не погибла, прыгнув с трамплина.

— Нет, она погибла, выпав из окна.

— Суицид?

— Психическое заболевание.

— Расскажи мне.

— Зачем, сынок? Это те скелеты, которые не стоит доставать из шкафов.

— Если я не узнаю правды, то уйду из дома.

— Милый, ты давно не подросток. Ты взрослый мужчина, с образованием, положением…

— Я запоздал с ультиматумами, понимаю. Но лучше поздно, чем никогда… — Гриша чувствовал, что теряет над собой контроль. — Я требую ПРАВДЫ!

— Не кричи на мать, — услышал он. Когда обернулся на голос, увидел деда. За его спиной стояла бабушка. И она почему-то плакала. — Вообще не смей разговаривать с кем-то из нас на повышенных тонах. Мы все для тебя сделали.

— Это я знаю. И не устаю рассыпаться в благодарностях. — Гриша дурашливо поклонился.

— Сарказм? Тебе не идет.

— Дед, давай уже поговорим, как мужик с мужиком. А женщины пусть уйдут. Бабуля уже залила полкомнаты слезами, скоро и мама поплывет.

— Мы одна семья, — покачал головой дед.