С предельной осторожностью мы развели небольшой костер и для большей надежности подбросили в него побольше сухих веток. Ветки дружно занялись, и языки пламени начали лизать линь. Мы подкинули в костер еще охапку веток и поспешили к нашему наблюдательному пункту.

Теперь нам ничего не оставалось, как только уповать на Божью милость и удачу. Если огонь костра не погас и если его не обнаружили и не погасили, то линь должен был вот-вот истлеть и лопнуть, после чего увлекаемая течением корма неминуемо развернется против часовой стрелки и корабль станет носом по течению. И тогда вся команда немедленно поспешит на спасение своего корабля, и если все пойдет именно так, как мы задумали…

Мы ждали и ждали… Однако ничего не происходило.

Те же самые двое часовых стояли у дверей хижины, где по нашим расчетам был заперт Руфиско. Остальные хлопотали у костров, занимаясь приготовлением пищи. Я приладил стрелу к луку, натянул тетиву и прицелился в ближайшего ко мне пирата, охранявшего хижину.

По-прежнему все оставалось спокойно. Корабль плавно качался на волнах, лишь только его причальные канаты слегка натянулись. Не погас ли наш костер? Или его обнаружил кто-нибудь из пиратов?

Внезапно тишину нарушил резкий щелчок — это лопнул линь. Моментально корабль развернулся и встал по течению. Кто-то завопил истошным голосом, по палубе корабля в растерянности забегали ничего не подозревавшие пираты. Они устремились к носовой части корабля, где находился веревочный трап.

— Теперь пришло время действовать, — сказал я, шагнув вперед, но я не побежал, а спокойно пошел размеренным быстрым шагом. Шаг, второй… Ближайший ко мне часовой повернулся, и я выпустил стрелу. Ее полет был молниеносным и точным. Стрела пронзила горло часового, и он рухнул на землю, ухватившись обеими руками за ее оперение.

С берега до нас доносились страшная брань, грубые крики, взаимные угрозы.

Второму часовому, отбежавшему тем временем на несколько ярдов в сторону, Саким одной рукой зажал рот, а второй вонзил нож между ребер. Я быстро вбежал в хижину.

Руфиско пытался освободиться от опутавших его тело веревок. Я просунул шпагу под тугие кольца линя, опоясывавшие его тело, и без особого труда перерезал их.

— Помассируй свои ноги, — сказал я другу. — Нам придется быстро бежать.

— Бежать-то я смогу, — мрачно ответил он, и мы выскочили из хижины. Я спрятал шпагу в ножны и снова взялся за лук. Вставил стрелу в лук и начал пятиться задом, прикрывая наш отход.

Я судорожно озирался по сторонам в поисках Ника Бардла. Прощальная стрела ему в грудь послужила бы отличным финалом.

Только одна стрела!

Я увидел его на берегу, но он постоянно смешивался с толпой, и я никак не мог как следует прицелиться.

«Что ж, рассчитаемся в другой раз, капитан, — мысленно высказал я ему свое пожелание. — В другой раз уже наверняка».

Я повернулся и быстро пошел в чащу леса, а еще через пару минут — догнал своих друзей.

Мы осуществили задуманную операцию в считанные минуты, поскольку нам сопутствовала удача. Однако я не проявлял восторга. Уж все слишком удачно для нас складывалось, вероятно, для нас готовился некий сокрушительный удар… Я чувствовал это всеми фибрами души, а интуиция меня никогда не обманывала.

В конце концов я проснулся и просто лежал с открытыми глазами, мои друзья все еще спали. Внезапно меня охватило чувство одиночества, я вспомнил об Англии, о своем болотном крае и совсем уж неожиданно для себя вспомнил девушку, державшую лампу в руке. У меня не было никаких оснований грезить о ней, но каждый мужчина всегда вспоминает о какой-нибудь девушке, вот и мои мысли, помимо моей воли, все чаще начали возвращаться к ней.