– Не просто уже заказ! Он убил моих людей! Брата моего убил и угнал его тачку! Он должен ответить! – Негр свирепо уставился на «азиата», а тот не отвел взгляда.

Пауза затянулась. Наверное, «азиат» считал, что сказал достаточно и не хотел повторяться.

Негр скис и кивнул своим, чтобы отваливали: у них, дескать, нынче дела, но потом… Плохая мина при плохой игре. Мне даже стало его немного жаль – еще пара таких промахов, и его ребятки выберут себе нового главаря. «Африканцы» принялись загружаться в тачки.

– Ну и отлично! – обрадовался я. – Нам, пожалуйста, самый лучший столик. Яйца вкрутую я не люблю, а вот омлетик с удовольствием бы…

– Ко мне их, – так и не показав мне свое лицо, велел «азиат».

Его бойцы, кстати, и не думали опускать оружие. Нас обыскали.

– Эй, это средство личной гигиены! – возмутился я, когда у меня отобрали зубочистки и чувствительно толкнули прикладом в спину.

Хорошо хоть не мечом.

Глава 3

Встреча выпускников

Босой, он стоит в центре недавно подстриженного газона. Пахнет скошенной травой. Ее ухоженная зелень радует взгляд, приятно касается ступней и лодыжек. Там, откуда он родом, много зелени – не такой, но все-таки. Перед ним, возвышаясь амфитеатром, застыли в ожидании тысячи молодых людей. Они жаждут просветления. Их лица то устремляются к небу, будто повинуясь одному на всех импульсу, то опускаются так, чтобы видеть его, святого отца Асахару, наместника бога на Земле, явившегося из глубин нирваны, из небытия, из-за облаков, – кому как больше нравится – чтобы помочь заблудшим и наставить на Путь Истинный.

Важно, чтобы они, уже особо подготовленные, вняли ему и полностью открылись. Для этого следует максимально использовать органы чувств послушников. Для начала зрение – Асахара разводит верхние конечности (руки, напоминает он себе, так они называются), закрепив их перпендикулярно торсу. Теперь он – живой крест, облаченный в белый шелк, соприкосновение которого с кожей дарит приятные ощущения.

Далее – слух. Из легких воздух попадает на голосовые связки, те вибрируют, рот открывается, рождая слова:

– Дети мои!

Возраст внимающих Асахаре – двенадцать-семнадцать лет. Проще говоря, перед ним собрались подростки. Сознание опытных и мудрых не годится для манипуляций. Другое дело, чистый материал, не оскверненный еще жизнью, переполненный энергией множества страстей. Самое то, чтобы использовать во имя Всеобщего Единения.

– Мы вместе, чтобы нести добро погрязшим в несправедливости!

Асахара видит, как на глаза парней и девушек наворачиваются слезы. Им кажется, что они – мессии.

Им жаль этот мир. Жаль себя.

– А что есть добро? Что есть свет? – Он начинает покачиваться подобно маятнику, амплитуда пока едва заметна, но именно что пока. Толпа, не осознавая, повторяет его движения.

– Добро есть любовь. Любовь есть свет! А все вместе – энергия!

Рот святого отца открывается сам собой. Речь – и вообще ритуал – рассчитана до мелочей, чтобы воздействие было максимальным. Запах травы усиливается. От тысяч разгоряченных тел к небу, подсвеченному прожекторами, струится волнами тепло. Дыхание послушников становится порывистым. Кто-то вскрикивает, кто-то стонет. У кого-то начинаются судороги, идет пена изо рта; это допустимый брак.

Наконец святой отец говорит:

– Любите друг друга, просветляйте.

Сознание его тотчас устремляется вперед, набрасывается на парня лет четырнадцати, а то и старше. У парня ярко-голубые глаза и светлые волосы завитушками, придающие немного женственности его поджарому, мускулистому телу с широкими плечами.