– А к нему – вон тот желтый, как цыпленок, шарфик! – Эва мечтательно перевела взгляд на другое окно витрины. – И вот тот чудный свитерок цвета морской волны… И белые сапожки…

Не раздумывая долго и не глядя на цену – только у кассы чуть было сердце не остановилось и микроинфаркт не случился! – она купила и плащик, и шарфик, и свитерок, и даже сапожки, не говоря уже о блузочке-матроске.

Жалко только, что Эва все-таки не подумала хотя бы пару секунд.

Если бы она посмотрела внимательнее, она бы обязательно заметила, что манекенов одевал профессиональный дизайнер, но каждый из манекенов был одет по-разному, в разных стилях. Земляничный плащик идеально сочетался с кофточкой цвета лососины, желтый шарфик составлял шикарный ансамбль с пуловером песочного цвета, кашемировый свитерок смотрелся отлично в сочетании с обтягивающими черными брючками, а белые сапожки весьма подходили к замшевой юбке.

Но все вместе…

Эва вывалила содержимое пакетов, принесенных из магазина, дома на кровать. И после примерки вынуждена была признать, что ни одна из купленных ею с таким воодушевлением вещей не годится для завтрашней поездки. Земляничный плащик враждовал с пиджачком. Кашемировый свитерок отказывался сочетаться с белыми сапожками. И в придачу ничего из купленного, кроме разве что желтого шарфика, никак не подходило к ее обычной одежде.

Значит, снова надо было надевать серый. Снова. Как всегда. На глазах у любимого мужчины – всегда серая.

– Ну нет. Не дождетесь…

В отчаянии она совершила набег на супермаркет, трудилась до поздней ночи и…

– Дикая слива! – ответила Эва с удовлетворением.

– Зачем?!

– Боже, да чтобы ты спросил: «Что это у тебя на голове?!»

– Так, отвечай немедленно: зачем и почему у тебя на голове эта дикая – если не сказать «бешеная!» – слива?!

Если честно – она ожидала более восторженной реакции…

– Чтобы добавить красок в жизнь.

– Это замечательно, добавляй – но почему слива, да еще дикая?! – Анджей все никак не мог оправиться от потрясения от того, что увидел на голове своей подруги.

Потому что Эва не только перекрасила волосы в радикальный фиолетовый цвет – чуть ли не марганцовки. Она их еще и постригла.

– Кто это сделал с тобой?! – вопрошал он в негодовании, не обращая внимания на все более мрачнеющее лицо Эвы. – Ты же как будто облезла! Вот тут! И вот тут! Пеньки какие-то остались!

– Это модная асимметрия, – процедила Эва, сконфуженная и очень злая.

Не такой реакции она ожидала, ох не такой.

– Да того парикмахера, который такое с тобой сотворил, нужно скальпа лишить! Это же не асимметрия, это…

«Маникюрные ножницы», – мысленно закончила его фразу Эва.

Вчера или, точнее, уже сегодня, потому что был третий час ночи, она закончила покраску волос этой дикой сливой и, впечатлившись полученным эффектом – надо сказать, в полной мере она его оценить все же не могла, потому что глаза были полны слез и картинка получалась несколько смазанной, так вот – она решила, что гулять так гулять, и захотела своим волосам, которые до этого висели невыразительными прямыми патлами, придать больше жизни… легкости… той самой модной асимметрии… И, не раздумывая долго – она в последнее время вообще предпочитала поменьше думать, – схватила первые попавшиеся ножницы и… вот.

Результат она уже не видела, потому что глаза у нее слипались. А утром ей некогда было взглянуть на себя в зеркало. Она мельком увидела только какой-то жалобный вихор над правым ухом и… ну да, может, вихор покороче – над левым.