Когда карта Дауркина воспроизводилась в печати, розовая окраска, разумеется, не могла быть передана. В рукописном же чертеже она хорошо сохранилась. На карточке библиотечного каталога была короткая пометка, касающаяся чертежа Дауркина: «Русская крепость».

Г. П. Чиж рассказал об этом в отделении Географического общества СССР в Москве.

Но что такое Хевуврен? Можно было думать, что речь шла о Юконе. Но нет, не на месте Юкона следует искать загадочный Хевуврен. Устье Юкона лежит гораздо южнее. Дауркин изображал Хевуврен прямо против «Чукоцкой землицы». Тогда место хевувренского устья и «Русской крепости» — на полуострове Сьюард, между заливами Коцебу и Нортон.

Мы еще вернемся к Хевуврену, когда будем говорить о Сарычеве, встречавшемся с казаком-чукчей Николаем Дауркиным. Заметим только, что насчет крепости на Большой земле говорил еще Иван Львов («…и острог у них», — обмолвился он).

Выполняя приказ Ф. Соймонова, полковник Плениснер проявлял и собственную похвальную любознательность. Допросив Иттень, Кузнецкого и Хехгигиша, анадырский начальник разыскал участников былых походов Дмитрия Павлуцкого в 1744 и 1746 годах.

Плениснер исписал немало гусиных перьев, сочиняя записки и объяснения к тем данным, которые скопились у него в Анадырском остроге<style name="MsoFootnoteReference"><style name="MsoFootnoteReference"></style></style>.

«Америка от Азии токмо двумя лежащими островами, которые расстоянием друг от друга одного дня на байдарках переезда разделились», — писал Плениснер.

Он мечтал об исследовании Большой земли и утверждал, что тогда новые, никому еще не ведомые пространства «от самой Калифорнии даже до последних краев Северныя Америки под Российскую державу приведены быть могут…».

Геодезии сержант Степан Андреев

Не одна пудовая свеча сгорела с тех пор перед прахом Ивана Бичевина.

Бывший узник бироновской каторги Федор Соймонов стал сенатором и в 1763 году покинул Сибирь.

Над бурным Байкалом пылал огонь маяка, построенного Соймоновым на пути в Китай. Оправившись от крыловского разорения, иркутские торговые люди везли морских бобров в Кяхту.

Работы Нерчинской экспедиции продолжал сын Соймонова, артиллерии майор Михаил Соймонов. При нем разведывался путь с Лены к Охотскому морю и велись съемки сухопутных границ России с Китаем.

Уезжая из Сибири, Федор Соймонов полнил о письме Михаилы Ломоносова: еще в 1761 году российский академик просил бывшего каторжника не жалеть бумаги для писем о северо-восточных путешествиях. Таким образом, вести из Сибири попадали не только в руки Г. Ф. Миллера.

Преемник Ф. Соймонова Денис Чичерин продолжал его дело. Федор Плениснер извещал нового губернатора об исследованиях на Северо-Востоке.

В 1763 году Плениснер послал геодезии сержанта Степана Андреева, обретавшегося при Анадырской команде, в устье Колымы. С Андреевым были четыре казака и юкагир-новокрещен Ефим Коновалов. Они проникли на Медвежьи острова и в мае возвратились на матерую землю.

В том же году перед Плениснером лежала новая цветная карта с подписью Степана Андреева. Это был плод тяжких заблуждений! Андреев придвинул окраину Северо-Западной Америки к Медвежьим островам, но замечательно, что обозначил крепость на Хевуврене, с той же вышкой и с теми же людьми, держащими копья. Только этих дозорных стало не семь, а гораздо больше. На кровле крепости стояли уже не два, а четыре человека<style name="MsoFootnoteReference"><style name="MsoFootnoteReference"></style></style>.

Андреев искал Большую землю к северу от Колымы! Он считал, что берег Северной Америки идет от Хевуврена сначала прямо на норд, а затем плавно поворачивает к западу, образуя большой мыс.