По рассказам Снигирева и Шергина можно было понять, что Умнак и Алахшак лежат за Полярным кругом. Поэтому Михайло Ломоносов и поместил Новообретенные острова много севернее, чем это есть на самом деле. Умнак, полагал Ломоносов, «лежит около 65 градусов северной широты». Ведь это мы теперь знаем, где находится область Клондайка, а тогда она была белым пятном. Умнак ломоносовской карты угодил именно туда благодаря тому, что ни Глотов, ни Шергин не могли добыть точных сведений об истинном положении Умнака и Аляски.

Получилось так, что от Кадьяка было рукой подать до Гудзонова залива или до реки Нельсон. Новообретенные острова Ломоносов приблизил к острову Великого Счастья — Баффиновой Земле, Гудзонову проливу и, следовательно, к Гренландии.

Рассказы груманланов вселяли в Ломоносова надежду на успех похода в водах к северо-западу от Шпицбергена. А раз Умная и Алахшак подходили так близко к Гренландской земле и условия плавания вокруг них были тоже благоприятны, достижение Новообретенных островов со стороны Груманта казалось вполне возможным.

Надо спешить, пока Юпитер не уклонился за экватор, пока эта планета еще видна за Полярным кругом! Юпитер будет нужен мореходам для исчисления долготы, объяснял Ломоносов.

В мае 1764 года был подписан указ о снаряжении экспедиции для исследования островов, открытых людьми, «морского знания и науки не имеющими».

Морские офицеры Петр Креницын и Михаил Левашев должны были пройти с Камчатки на острова, объявленные на карте Петра Шишкина, и искать Большую землю вблизи Умнака, обрести западный ее край против Чукотского мыса и Камчатки, выяснить, что такое «Земля якутского дворянина». Такие задачи стояли перед исследователями. Все это положено было держать в глубокой тайне. Что указано еще в наставлениях мореплавателям?

Когда Креницын и Левашев подружатся с жителями острова Шугачь Таны, исследователи расспросят своих новых друзей о материке Северной Америки.

Они узнают, не влились ли в ту матерую землю большие заливы со стороны Шугачь Таны, не проходят ли сквозь материк также проливы «другого моря». А если такие проливы существуют, то не было ли видно на них больших парусных кораблей.

Ломоносов думал, что зеркала, палаши, копья и чернильницы, о которых объявлял Степан Глотов, попадали на Новообретенные острова из Нового Йорка. Оттуда английские корабельщики могли плавать, огибая Лабрадор, в «море Гудзонское».

Креницыну и Левашеву вручили два пакета. Первый из них следовало вскрыть в Тобольске, у Дениса Чичерина, а второй — только на борту кораблей, перед отправлением с Камчатки.

Вскоре чичеринские скороходы донесли губернатору сибирскому, что к нему прибыли морские офицеры из Петербурга.

Но почему в то же время в Архангельск летели курьеры с приказаниями Петру Чаплину, главному командиру над Архангельским портом? Для чего бывший беринговец стал закупать лук и чеснок и держать совет с корабельными мастерами?

На верфи срочно строили корабли. Кроме того, Чаплин нанял беломорские гукоры.

В июле 1764 года гукоры пошли вслед за пинком «Слон» к Шпицбергену. Они высадили на берегах Старостинской гавани (что звалась также Клокбаем) людей и выгрузили припасы.

Федор Сонмонов в 1764 году все еще продвигал свои предложения об исследовании Тихого океана со стороны Камчатки и Охотска.

Вероятно, именно эти хлопоты и вызвали путешествие лейтенанта Ивана Синдта. Гардемарин у Витуса Беринга, плававший с ним в Северную Америку и зимовавший на Командорах, в год отправления в поход Иван Синдт был офицером при Охотской адмиралтейской конторе.

Сведений о трудах Синдта сохранилось мало. В 1764 году он вышел из Охотска на галиоте «Святая Екатерина» и зазимовал около Тигиля на Камчатке. Синдт тоже хотел достичь Большой земли.

Смерть Шалаурова

«Невозможность проезда водным путем от Шелагского до Чукотского носа в последний раз испытана бывшим прежде вятским, а потом в Устюге записавшимся купцом Никитой Шалагуровым», — повествует штаб-лекарь Яков Фриз в своей летописи, которую я нашел в Великом Устюге.