Но мореход и передовщик, дворцовый крестьянин Верховажской четверти, Иван Коровин никогда не терял присутствия духа. Любознательность тоже не покидала его в дни тяжелых испытаний. Он исследовал новые острова.

Ивану Коровину помогал тот самый «дальних островов мужик» Кашмак, что был взят когда-то в плен уналашкинцами и отличался рассказами о диковинных людях. Кашмак вместе с алеутом Алексеем, тоже говорившим по-русски, толмачил и вел переговоры с островитянами.

Так постепенно были собраны сведения об Уналашке и Умнаке.

Впоследствии эти данные были переданы Коровиным прапорщику Тимофею Шмалеву, одному из неустанных собирателей «репортов» подобного рода.

Иван Коровин вычислил примерное протяжение морского хода от Нижне-Камчатска до новых островов — тысяча семнадцать верст. Он определил площадь северной части Уналашки, описал огромные юрты островитян, отмечая отменную чистоту внутри этих «хоромных строений», рассказал о пище и одежде уналашкинцев и умнакцев, похоронных обрядах и других обычаях. Иван Коровин сокрушался о том, что новые народы не имеют никакого попечения о своей душе и не памятуют будущего жития. Со знанием дела храбрый передовщик рассказал о каменных стрелах и метательных досках, обоюдоострых ножах и костяных копьях.

Иван Коровин сыскал шесть речек и шесть озер на обоих островах. Длину, ширину и глубину речек он даже измерял, как определил и окружность озер. Но руд, жемчуга и других диковинных и курьезных вещей, несмотря на все старания, он не отыскал.

На Лисьих островах

В том же 1764 году из устья реки Камчатки на корабле компании Якова Уледникова «Петр и Павел» к дальним островам вышел Иван Соловьев (Соловей). В сентябре он был на «Лисишном острове Умнаке», но не нашел якорного места и отправился к Уналашке, к ее северному берегу. Здесь он сразу увидел «российские признаки»: в пустой юрте лежала рукопись жития Николы Чудотворца и сломанная ружейная ложа.

Здесь, на речке Озерной, к Соловью, как чаще всего называли Соловьева, пришел не кто иной, как уже знакомый нам мужик Кашмак вместе с Агюяком, тоже не раз состоявшим при русских. Они рассказали Соловью о всех последних несчастьях — гибели кораблей и людей, бедствиях Ивана Коровина.

Поэтому Иван Соловей стал, как он выражался, жить весьма осторожно. И все же он вышел к западному носу «для осмотра и свидетельства» Уналашки.

Он нашел место, где погибла часть спутников Кузьмы Барнашева, отыскал их бренные останки в острожке Умшалак близ небольших озер, собрал по юртам оружие и имущество погибших. Соловей встретился с Иваном Коровиным. Они сообща стали разыскивать следы остальных людей, бывших с Барнашевым.

Соловей поднялся к Полунощному носу Уналашки, пришел в Макушинский острожек, осмотрел горячий источник в его окрестностях. Местный тойон по имени Когумага добровольно последовал за Соловьем в качестве провожатого в пути к другим острожкам.

Иван Соловей вернулся на Камчатку лишь в 1766 году. Его помощник Григорий Коренев сделал много для исследования острова Уналашка. Он плавал по озерам, перенося вместе со своими спутниками на себе байдары через волоки.

Плавал он также к Полунощному носу, к носу Западному и многим другим острожкам Уналашки. Спутники Соловья побывали и на Умнаке.

Мужик Кашмак верой и правдой служил людям с «Петра и Павла». Соловей принарядил Кашмака и наградил его медным котлом, ножом и алеутским топором. Ему было вручено «письменное одобрение», в котором было написано, что толмач Кашмак честен и верен.

Честный Кашмак не побоялся рассказать Соловью о себе всю правду. Однажды, когда Иван Коровин бился в ночной тьме с умнакцами, толмач, увидев убитых русских, так испугался, что убежал куда глаза глядят. Но Соловей и сам Иван Коровин простили Кашмаку эту провинность и не сочли ее за прямую измену.