Далее начитанный секунд-майор излагал «Примечания» Ивана Кобелева об островах Берингова пролива.

Двадцать шестого июля 1779 года сотник Иван Кобелев высадился на первом острове — Имоглин (Ратманова). Там он нашел два острожка с населением в триста девяносто восемь человек, питавшихся мясом моржей и китов.

С первого острова гижигинский странник перебрался на второй — Игеллин. От него до Северной Америки было всего верст тридцать.

Сотник видел одновременно и Чукотский берег и туманное побережье Аляски. На Игеллине населения было куда меньше — всего сто шестьдесят четыре жителя, включая детей.

У костра, в котором горели облитые жиром китовые кости, сотник беседовал со старшиной островитян — Каигуню Момахуниным. Тот объявил сотнику, что он, Каигуню, «природою американец», рожденный в Американской земле, что синеет за проливом. Старшина прибавил: в Америке есть река «Хеврен» (Хевуврен), а при ней стоит острожек Кымговей, где имеют жительство российские люди. Они знают грамоту, почитают иконы и от коренных американских жителей отличаются широкими и густыми бородами.

Иван Кобелев взмолился, чтобы игеллинский старшина отвез его на берег Америки и проводил к стенам Кымговей-острожка. Но Каигуню не решился на это. Он боялся российских ясашных чукчей. Это они, предвидя рвение Кобелева к походу в Америку, запретили старшине провожать сотника на Аляску, думая, что жители Аляски убьют Кобелева или заберут его в полон и все свалят на чукчей, которым придется безвинно страдать из-за казака. Словом, повторилась история Решетникова.

Тогда Иван Кобелев решил обратиться с посланием к бородатым людям в Кымговей.

«Прелюбезные мои до плоти братцы, жительствующие на большой почитаемой американской земле, естли вы веры греческого исповедания, кои веруют в распятого господа нашего Иисуса Христа, и просвященные святым крещением люди имейтесь то изъясняю вам, что я во-первых послан из Гижигинской крепости в Чукоцкую землицу для примечания…» — прилежно выводил Иван Кобелев<style name="MsoFootnoteReference"><style name="MsoFootnoteReference"></style></style>.

Далее он ссылался на старшину Каигуню Момахунина и его рассказ об острожке Кымговей. Гижигинский сотник просил своих «братцев» из Большой земли сообщить ему письменно, на какой реке они живут, куда впадает эта река — в море или в какую-нибудь губу.

Иван Кобелев подавал бородатым людям мысль поставить на приметном мосте высокий деревянный крест, так, чтобы его хорошо было видно с моря.

В конце письма сотник вспоминал о семи кочах, в давние годы обходивших Чукотский нос.

Он был полон надежд и, вероятно, не сомневался в получении ответа на свое затейливое послание.

Порукой тому был случай, о котором сотнику поведал его приятель, пеший чукча Ехипка Опухин из Кангунского Эвунминского острожка.

Ехипка рассказал, что он пять раз ездил в Америку по торговым делам, а однажды ходил туда с чукотскими воинами. Он заимел себе друга на Укипан-острове.

Это остров Кинга или Укивок на 65° северной широты. Житель Укипана, живший под самым боком у Америки, однажды встретился с Ехипкой на Имоглине. Приезжий вытащил из своей байдары доску, довольно большую — три на пять четвертей, толщиною же с вершок. На ней были с двух сторон вырезаны красные и черные надписи. Укипанец объяснил Ехипке, что это деревянное письмо бородатых людей из Кымговейского острожка и что доску надо передать в Анадырск.

Гость сказал Ехипке, что бородатые люди на «Хеврене» живут хорошо и ни в чем, кроме железа, не нуждаются. Поэтому поселенцы «Хеврена» и надеются, что после доставки деревянного письма в Анадырск получат железные изделия от русских.

Но, к великой досаде Ивана Кобелева, незадачливый Ехипка сознался, что вырезную доску он не взял, видимо убоявшись неизбежного путешествия в Анадырский острог.