Двадцать седьмого июля 1783 года его галиот «Святой Александр Невский» вошел под буксиром в небольшую бухту близ острова Каяк. Это место находилось к востоку от Кенайского залива, к югу от Чугацкой губы. Восточнее простирался Якутатский залив и вздымалась белая громада горы Святого Илии. Здесь когда-то был Беринг.

На берегу бухты стояли старые шалаши «американских жителей». Здесь шелестели заросли ольхи и стройный ельник, а земля была покрыта кустами черники. Изголодавшиеся мореходы поразились обилию малины, черной и красной смородины. Известно, что аляскинская малина очень крупна, и иногда вес одной ягоды достигает трех золотников. Стеллер, спутник Беринга, когда-то горевал, что он не мог взять для доставки в Россию рассады американской малины.

Потап Зайков разослал байдары для осмотра побережья твердой земли. Вскоре байдарщики принесли вести о «шугачинском народе». Исследователи сообщили еще, что весь берег покрыт еловым стоячим лесом. Они нашли большую бухту с островками, подле которых были замечательные якорные стоянки.

Передовщик Леонтий Нагаев привез к кораблю, как бы в залог «дружеского обхождения и торгу», двух молодых «американцев». Нагаев прошел вдоль края материка. Но места, в которых он побывал, ему не понравились. Низменный берег затопляло в пору большой воды, от него в море уходили песчаные отмели. Нагаев поднимался верст на пять вверх по течению неизвестной реки, богатой рыбой — кижучем, достигал летнего жилья «американцев». На обратном пути, почти у самого моря передовщик видел чернобурых лисиц.

На взморье Нагаев встретил большую байдару с «шугачинскими людьми». Один из чугачей, завидя русских, стал плясать в байдаре. Остальные, по выражению Зайкова, «ревели песни» и поднимали шест с вздетой на него какой-то «лопотиной». Это был обряд пляски с калюметом — жезлом мира.

Л. Нагаев запомнил, что лица чугачей были разрисованы разными красками.

Жители Америки вынесли на руках свою байдару и саженях в ста от русского становья начали по своему почину меновую торговлю с байдарщиками. Калюмет чугачи поднимали не зря!

Они брали охотнее всего бисер, отдавая за него бобровые шкуры. Новые знакомцы угощали русских сушеной рыбой и мясом.

Вечером чугачи устроили пляску. Их старшина был настроен миролюбиво. Он рассказывал Нагаеву, что к западу от этого места есть удобная отстойная бухта, откуда и приплыли эти чугачи с жезлом мира и бобровыми шкурами.

Потап Зайков устроил совет, и корабельщики решили идти в Чугацкую губу. Одновременно на байдары было посажено сорок охотников. Им надлежало плыть «в чугачи» вдоль побережья, оглядеть его подробно и соединиться с кораблями уже в Чугацком заливе. На кораблях и байдарах находились чугачские проводники, наделенные русской одеждой и обувью.

Потап Зайков записал в своем журнале, что одеяния туземцев обычно состояли из гусиных кож и шкур медведей и оленей. «Американцы» мазали лица краской цвета меди, прорезали носы и нижнюю губу.

Чугачи без боязни подходили на байдарах к борту «Святого Александра Невского», поднимались на корабль, выменивая на бисер шкуры морских бобров, рассказывали об удобной якорной стоянке возле острова Хтаалук.

Русские ездили на американский берег, где осматривали оружие и утварь чугачей. Потап Зайков описал туземные луки и стрелы с остриями из красной меди или аспида и длинные двухсаженные копья, наконечники которых были выточены из медвежьей кости. У чугачей было очень много куяков — панцирей, составленных из деревянных пластин, перевитых жилой.

Русские побывали в дремучих лесах аляскинского взморья, где росли ели в пять и шесть обхватов. Потап Кузьмич описывал летние становища чугачей (чугачигмютов) — жилища со стенами из широких еловых досок, крытые корой хвойных деревьев, с дымовыми отверстиями, под которыми были расположены очаги.