По крайней мере, борьба с «ошибкой-2000» помогла подкормиться толпам старых программистов, так и не скопивших себе на пенсию.

В канун года 2001-го Ван дал себе зарок никогда больше не паниковать. Поэтому он пытался унять сердцебиение, глядя, как полыхает на телеэкране пробитый насквозь небоскрёб. Мысли его уже обгоняли события. Мозг переключился на десятую передачу.

«Успокойся, – приказал себе Ван. – Остынь. Подумай».

Покуда не зазвонит телефон – ничего действительно серьёзного ещё не произошло. Поток е-мейлов от самых подозрительных и склонных к паранойе знакомых – это ещё ничего не значит. Интернет-форумы – не более чем предохранительные клапаны, где болтуны могут выпустить пар. А вот номер своего домашнего телефона Ван не давал почти никому. Если этот телефон зазвонит, значит, случилась большая беда.

Если телефон не зазвонит, то, наверное, Дотти вообще не стоит ни о чём говорить. Пусть она будет счастлива. Пусть Тед будет счастлив. Господи, пожалуйста, пусть только все будут счастливы. Какое солнце за окном. Как красиво зеленеет дуб на лужайке перед домом. Такой прекрасный день…

Оп-паньки. А вот и второй.

ГЛАВА 2

Нью-Джерси – Калифорния, 11-14 сентября 2001 года

Воздушное движение пресеклось. Ван жил теперь в мире без самолётов. Карточки «постоянного путешественника» превратились в бесполезный пластик.

Вот теперь Ван понял, за каким чёртом купил себе спортивный «рейнджровер».

Ван вскарабкался в кабину припаркованного, как обычно, у бордюра, «ровера» – в старинном особняке гаража не имелось. Отъехав с полмили от городка, он оставил машину на огромной автостоянке на месте бывшего выгона, торопливо просочился сквозь бурые плексигласовые двери и разграбил свою лабораторию. Сотрудники вопросов не задавали – ни зачем Вану понадобилось столько хардвера, ни куда он с ним намылился. В мондиалевских лабораториях дружба Вана с федералами незамеченной не оставалась.

Настроение в лаборатории было нервозным до истерики. Во Всемирном торговом центре «Мондиаль» потерял один из филиалов. Хотя большая часть персонала успела эвакуироваться из горящего здания, двое человек остались погребены в пирамиде обломков. Узнать, что твои коллеги погибли ужасной смертью по вине террористов, – уже скверно, но физический ущерб телекоммуникационным сетям «Мондиаля» был нанесен просто чудовищный. Когда рухнули два высочайших здания на Манхэттене, микроволновая связь в Нью-Йорке получила удар под дых.

Оптоволоконные кабели толщиной в руку, надёжно укрытые в подвалах ВТЦ, теперь рвались, горели, тонули в нечистотах. Осыпавшиеся с падающего небоскрёба обломки раздавили телефонный коммутатор за квартал от места катастрофы. Сотовые ретрансляторы остались похоронены в руинах. Дозвониться по мобильнику удавалось один раз из двадцати. Стационарные телефоны оказались перегружены бесчисленными вызовами.

Полиция, федералы, журналисты, даже профессиональные сисадмины поневоле перешли на пейджеры. Телефонные компании города воем выли, требуя дополнительного оборудования, новых рабочих, временных разрешений от Федкомсвязи, покуда аварийки пробирались в объезд закрытых мостов и заваленных обломками и пеплом улиц.

Более страшной аварии Ван припомнить не мог за всю свою карьеру. Дело было не только в том, что пострадала его компания. Совета требовали федералы – кто по е-мейлу, кто факсом, кто по телефону. Множество федералов. Закон и порядок, военные, аварийные службы. Звонили из контор, о которых Ван никогда прежде не слыхивал – а ему приходилось слышать почти обо всех федеральных службах.