В другом углу двора находилась площадка, казавшаяся достаточно большой, чтобы выполнять функции плаца. Там виднелись всадники на лошадях, играющие дети и множество людей, идущих на базар или с него, месящих грязь и снег.

Несмотря на то, что внутренний двор был очень велик, стены Орисона были достаточно высоки, чтобы в этот утренний час базар находился в тени. Снаружи, должно быть, было очень холодно. Териза заметила, что даже дети не слишком долго задерживаются на открытом воздухе.

Другой значительной характеристикой замка был его внешний вид. Поскольку окна Теризы выходили на внутренний двор, она не могла видеть, как выглядят стены; но зато смогла определить, что у Орисона нет второй линии обороны; он сам по себе был крепостью. Весь он был сооружен из мрачного серого камня, снаружи со всех сторон показывая твердое неулыбчивое лицо.

Но внутри стен замок выглядел так, словно был создан для того, чтобы крепко хранить свои тайны, а не для удобства обитателей. Разнообразных типов крыши изгибались под различными углами. Дюжина труб, одна на другую не похожих, курились дымком на легком ветерке. Некоторые части крыш были высокими и прямоугольными; другие узкими и изогнутыми. В некоторых домах перед окнами были балконы; в других из окон торчали палки с бельем. Териза не могла удержаться от мысли, что король Джойс, соединив четыре башни своей древней столицы, ограничил пространство, в котором должен был развиваться Орисон, а затем пустил все на самотек, позволив множеству архитекторов самых разных направлений изощряться кто во что горазд.

Сейчас она, во всяком случае, поняла, почему считала пути через замок, по которым вели ее Джерадин и Саддит, такими сложными. Многочисленные переходы, внезапные соединения, непредсказуемые ступени и странные отклонения от прямого пути были вызваны хаотичностью постройки.

И насколько она могла видеть, единственный путь со двора наружу заканчивался дорогой, проходящей через массивные ворота в длинной стороне прямоугольника, расположенные почти прямо под ней. Эти ворота в настоящий момент были открыты, позволяя телегам, запряженным волами, въезжать на базар. Но под тем углом, под каким она смотрела на ворота, она не могла определить, охраняются ли они.

Пока Териза смотрела вниз, стекло от ее дыхания запотело. Она стерла морозный узор рукавом, затем прикоснулась к одному из стекол. Холод пронзил ее пальцы; острое осторожное покалывание проникло под кожу. Это значило для нее гораздо больше, чем невероятная внушительность каменных сооружений Орисона, это заставило ее поверить: все, что она видит — реально. Она действительно находится здесь, вэтом месте, где бы оно ни было и что бы это ни означало. Она здесь.

Вскоре ее радость была прервана стуком в дверь гостиной. Так как она не хотела, чтобы ее застали обдумывающей снова и снова те же мысли, она отправилась открывать дверь. На пути к двери она вновь заколебалась. Действительно ли она собирается открыть дверь и встретиться с тем, что ждет за ней? Ведь кто-то пытался убить ее. Он может быть снаружи.

Но какой у нее есть выбор? Никакого, если она хочет хоть в какой-то мере выяснить, что же с ней происходит. А может быть, она просто хотела есть?

Ее сердце — сердце женщины, подвергающейся риску, учащенно забилось,

— когда она отодвинула в сторону кресло и открыла дверь.

Двое стражников, которых она раньше не видела, отсалютовали ей.

Рядом с ними стояла Саддит, прижимая поднос к боку.

Блеск в ее глазах и наклон головы свидетельствовали о том, в каком духе она беседовала со стражниками; ее блузка была расстегнута еще больше, давая возможность всецело насладиться открывающимся видом, стоило Саддит повести плечами.