– Ты знаешь, что случится, если ты меня подведёшь.

Не поднимая глаз, охотник кивнул:

– Да, ваше величество.

«Словам мало веры, в плену обстоятельств потребовать нужно его доказательств», – прозвучал голос в голове Ингрид. Она знала, что он принадлежал не ей. Зеркало было всеведущим.

«Ах, да. Доказательство».

Взгляд королевы упал на красную шкатулку, которую она держала возле трона. Ингрид складывала в неё подати, собираемые с глупцов, которых к ней приводила стража, когда те не могли вовремя заплатить деньги в королевскую казну. Сейчас внутри шкатулки ничего не было. Она опустошила её только вчера. Приподняв ларец, королева изучила его оформление гораздо внимательнее, чем обычно. На шкатулке был декоративный элемент в виде сердца, пронзённого стрелой. Как поэтично.

Ингрид протянула затейливо украшенную шкатулку охотнику. Он с тревогой посмотрел на королеву – к её большому удовольствию. Женщине не верилось, что скоро всё свершится. Как долго она к этому шла! О какое наслаждение ей это доставит!

– Но чтобы точно убедиться в том, что ты меня не подвёл, – начала она, почти причмокивая от удовольствия губами, произнося эти слова, – принеси мне в этой шкатулке сердце Белоснежки.

Ингрид

Две девочки сидели на полу перед тёплым огнем, смотря друг на друга и соприкасаясь коленями. Одна расставила деревянные фигурки на небольшом льняном полотенце, расстеленном перед ними. Её младшая сестра, Кэтрин, в восторге захлопала в ладоши, когда их увидела:

– О, Ингрид, ты сделала ещё!

Кэтрин по очереди брала в руки маленькие округлые деревяшки, которым Ингрид нарисовала лица, и с восхищением их разглядывала. Одежда для игрушек была сделана из лоскутов ткани, найденных в старой маминой корзинке с принадлежностями для шитья. Отец думал, что выбросил все вещи матери, когда она умерла, но предусмотрительная Ингрид спрятала корзинку под своей кроватью. Старшая сестра знала, что её содержимое понадобится им для починки старой одежды и шитья новой. Платья, которые были у них, однажды износятся, если девочки не вырастут из них раньше.

Её отец и понятия не имел, как воспитывать дочерей. Обычно он оставлял их без присмотра, а сам уходил на работу в деревенскую кузню. Сёстры оставались одни надолго – от восхода солнца и до его заката, – но Ингрид это вполне устраивало. Ей не нравилось, когда отец был рядом.

– Да, – ответила она сестрёнке, поднимая маленькую фигурку короля с бумажной короной на голове. – Это король Джаспер, это королева Ингрид, а это Кэтрин, добрая фея.

Кэтрин рассмеялась:

– Ты королева! Ладно, мне даже нравится быть доброй феей. – Девочка прикоснулась к бумажным крылышкам, которые старшая сестра приклеила к спине фигурки, сделанной из деревяшки. – У меня есть волшебная сила?

– Конечно, есть, – ответила ей Ингрид. – И у королевы, само собой, тоже. Каждый должен уметь колдовать.

Безмятежное лицо Кэтрин слегка омрачилось, тени, отбрасываемые языками пламени, танцевали на её курносом носике:

– Но это ведь доброе колдовство, да?

– Конечно, – заверила её старшая сестра. Иногда отец пересказывал им глупые слухи о ведьмах, которые практиковали тёмные искусства, но он клялся, что это просто чепуха. Здесь Ингрид была склонна с ним согласиться. Мира магии не существует. В этом девочка была уверена. Иначе она бы нашла способ спасти свою мать от болезни.

Но Кэтрин было всего десять. Нужно, чтобы она верила. Ингрид было тринадцать, и она была старше и умнее своей сестрёнки, по крайней мере, так она себе говорила.