Час они друг друга не тронут, и этот час почти закончился.

Интересно, Хурмах сегодня пойдет на штурм? Или даст своим войскам отдохнуть?

Рид посмотрел на солнце, которое клонилось к горизонту.

Выспаться бы. Еще хоть одну ночку…

Хурмах с удовольствием пошел бы на приступ сразу же.

Увы.

Степняки – не регулярные войска.

Им надо остановиться на ночлег, отдохнуть, позаботиться о конях, выспаться и поесть. А на штурм можно и с утра.

Хурмах это отлично понимал, а потому позвал к себе Шарлиз Ролейнскую. Он тоже использует эту ночь с толком. И – нет, вовсе не для любви. Принцесса прилетела словно на крыльях, поклонилась…

Хурмах кивнул ей на подушку, на которую и опустилась девушка.

– У меня к тебе есть разговор.

– Мой повелитель…

– Молчи.

Шарлиз поглядела на Хурмаха, который расхаживал по шатру, на его лицо – и замолчала. Ей памятна была первая ночь с каганом. Сейчас она такого не выдержит, просто не сможет. Если будет кровотечение, выкидыш… умирать ей решительно не хотелось, а потому помолчим, как приказано.

Наконец Хурмах медленно заговорил.

– Ты принцесса, ты должна понять. Завтра мы с Торнейским сойдемся в бою. Воля богов мне неизвестна, победим мы или проиграем, останусь я жив, или моя душа поскачет к звездам…

Шарлиз молчала.

А что, ей же приказано, вот и молчит. Да и все восклицания будут выглядеть безумно фальшиво. Сейчас это не к месту.

– Ты – моя жена. Твой ребенок может удержать Степь.

Хурмах не хотел думать о смерти, но…

Если завтра его не станет, что начнется в Степи? Да привычная грызня за власть! И кому это надо?

Точно не ему, он больше двадцати лет потратил, объединяя всех в один кулак.

Если завтра он выиграет – он пойдет вперед. Если проиграет… лучше ему погибнуть в бою, все равно убьют, только более медленно и мучительно. И что ему остается?

Бросить кости самостоятельно, так-то.

К примеру, отдать этой женщине бумаги об их браке и несколько символов. Нагрудный знак, церемониальный скипетр, сделанный из конской кости и оправленный в золото, такой же церемониальный кубок…

А еще приставить к ней людей. Надежных, тех, кто поможет сберечь его сына.

Почему Шарлиз и ее дитя? Не кто-то из тех, что ждет в Степи?

Потому что этого ребенка признают все остальные страны. Это важно.

Хурмах снял со стола ларец и поставил перед Шарлиз.

– Здесь коронационные регалии. Кубок, скипетр, знак. Их получает каган Степи. Ты должна будешь вручить их нашему сыну. Тут, в ларце, двойное дно, там мое завещание. К нашему сыну перейдет мой престол.

– А если родится девочка?

– Передаст по крови. Внуку, – отмахнулся Хурмах. – Но для этого ты должна будешь доносить и вырастить ребенка.

Вот тут Шарлиз была полностью согласна и закивала.

– Бурсай ты знаешь. Оставь ее при себе. И Рохсай тоже. Эти старухи большие знатоки ядов.

Шарлиз поежилась. Но знания-то полезные…

– Да, господин.

– Еще я приставлю к тебе четырех воинов. Даже если я умру, а тебя вернут к отцу, оставь их при себе. Они полукровки, они похожи на вас, круглоглазых, но оружием они владеют как мы. Они тебя сберегут от любой опасности, да и ребенка научат владеть оружием.

Шарлиз слушала внимательно.

Она могла любить или ненавидеть Хурмаха, но здесь и сейчас речь шла об ее будущем. Вдова короля Степи – или шлюха степняка, разница ощутимая.

– Они об этом знают, мой господин?

– Да. И в Степь вам хода не будет… не слишком быстро.