— Я сделаю все, что смогу, но сомневаюсь, что это вам очень поможет. По-моему, вам гораздо лучше будет спросить об этом у моего секретаря мисс Эллы Зилински. У нее прекрасная память и списки приглашенных на прием. Если вы хотите повидать ее немедленно…

— Я очень хотел бы поговорить с мисс Эллой Зилински, — сказал Дэрмот.

— Надеюсь, здесь никто не пропущен, — сказала она.

— Напротив, я думаю, здесь есть несколько имен — в основном, местных жителей, — которых вполне можно исключить. Это те, кто ушел раньше или кого не смогли найти и привести наверх. В общем, я вполне уверена, что это точный список.

— Отличная работа, — одобрительно заметил Дэрмот.

— Благодарю вас.

— Полагаю (я полный профан в этом деле), что в вашей работе необходим высокий профессионализм?

— Да, следует обладать кое-какими навыками.

— В чем конкретно заключается ваша работа? Вы, по-видимому, осуществляете связь между киностудией и Госсингтон-холлом?

— Нет. Собственно, я не имею ничего общего со студией, хотя, конечно, я отвечаю на телефонные звонки оттуда и сама туда звоню. В мои обязанности входит организация общественной жизни мистера Радда, его публичных и частных встреч, а также, в некоторой степени, забота о доме.

— Вам нравится ваша работа?

— Она хорошо оплачивается, и к тому же я нахожу ее интересной. Правда, я не была готова к убийству, — сухо добавила Элла Зилински.

— Это явилось для вас неожиданностью?

— Настолько, что я собираюсь спросить вас, уверены ли вы, что это действительно было убийство?

— Вряд ли чем-нибудь, кроме убийства, можно объяснить шестикратную дозу диэтиломексин…, и так далее.

— Это мог быть несчастный случай.

— А как, вы полагаете, мог произойти такой несчастный случай?

— Гораздо проще, чем вы можете себе представить, так как вы не совсем знакомы с укладом нашего дома. Он переполнен всякого рода препаратами. Я говорю главным образом об обыкновенных патентованных лекарствах, у которых, правда, опасная для жизни доза не так уж далеко от терапевтической. Дэрмот кивнул.

— Все эти актеры и актрисы, — продолжала Элла Зилински, — развиты ужасно односторонне. Иногда мне кажется, что чем больше их талант, тем беспомощней они в обычной жизни.

— Вполне может быть.

— Если учесть, что они всюду носят с собой бутылочки, капсулы, порошки, пилюли и коробочки с лекарствами, то так ли уж невозможно предположить, что отравление произошло в результате несчастной случайности?

— Я не вполне улавливаю ход ваших мыслей.

— Ну, все очень просто. Кто-нибудь из гостей, желавший успокоиться или наоборот взбодрить себя, мог достать свою коробочку с лекарством и, заговорившись с кем-нибудь или просто по рассеянности, бросить в бокал слишком большую дозу. Затем его мог кто-нибудь отвлечь, он отошел от стола, а дальше все просто. Эта миссис… как же ее?, подходит к столику, берет бокал, принимая его за свой, и выпивает. Это ведь не так уж не правдоподобно, как вам кажется?

— Но вы же не думаете, что такая возможность осталась нами нерассмотренной.