Мы с Люси прыснули.

– Чего вы ржете? – возмутился Джош. – Это очень почетная профессия! Для крутых домработниц даже глянцевый журнал издается: «Прислуга знаменитостей: управление особняками и именьями». Вот ты, Люси, хоть знаешь, что газету перед подачей хозяйке нужно прогладить утюгом?

– Зачем?

– Чтоб руки о типографскую краску не пачкать! Тебе надо не в колледже горбатиться, а пойти в Международный институт домоправления в Денвере. За два месяца тебя всему научат. Только постарайся есть побольше: домработница должна быть толстой и принципиально несексуальной.

– Чего ты к ней пристал? – не выдержала я. – Иди сам в домработники, если тебе так нравится.

Джош скромно потупил глазки.

– Нет, я не могу. Мне надо, чтобы кто-то устроился и познакомил меня с хозяйкой.

22 февраля 2007 г.

На меня как проклятье наложили: я стала примечать знаки. Зашла в корейский продуктовый, а там на полках почки консервированные в уксусе; в новостях – «Искусственая почка не заменяет настоящую»; открываю спам: «Ремонт выводных систем любой сложности!»

Когда мне начинает казаться, что «за мной следят», я еду к Мелиссе.

– Что ты нагадала моей сестре? – спросила я. – Она поправится?

Мелисса опустила ресницы.

– Я не говорю людям, что их ждет. Они сами выбирают дорогу, а я просто растолковываю им указатели.

– А поточнее?

– Нужно верить. Точнее, знать, что вылечишься. Если человек допускает, что может умереть, – он умрет. Если нет – выздоровеет.

Мелисса хотела есть, и мы отправились в русский ресторанчик.

– Выпить не желаете? – подмигнул мне официант Боря. – Водка «Славянская» на березовых почках. Лично рекомендую.

У меня опять екнуло в груди.

– А ты сама во что веришь? – спросила я Мелиссу.

Она выпила водки и утерлась кружевным, надушенным платочком.

– Мы не одни во Вселенной. Есть еще мир духовный. В нем сосредоточены все знания; а здесь, в физическом мире, – весь опыт.

Мелисса говорила долго. Люди – это духи; они всегда были, есть и будут. А человеческая жизнь – это виртуальная игра, с помощью которой они развлекаются. Им хочется того, что недоступно в их духовном мире – любви, войны, радости, ненависти.

– Ты видела, как мои сыновья играют в компьютер? В реальности им никто не даст автомат, а там они могут стрелять сколько душе угодно. Они выбирают себе внешность и легенду, страну и миссию. Часами не вылезают из-за стола! Спрашивается, зачем? Чтобы испытать новые эмоции. Для них это – самый крутой кайф.

Глаза Мелиссы блестели.

– Когда мы попадаем в духовный мир, мы расслабляемся. Там – вечное спокойствие. Но потом нам становится скучно. Мы пристально следим за этим миром, выбираем, кем мы хотим стать, стираем себе память – и понеслось! Новый младенец родился!

– Значит, Леля сама захотела, чтобы у нее болели почки? – хмыкаю я.

– О, да. Ее духу интересно – каково это? Возможно, он желал умереть, возможно, наоборот – вылечиться. Леля должна вспомнить, чего она хотела в «той жизни».

– Значит, кто-то выбирает судьбу сироты? Судьбу шизофреника? Судьбу заключенного?

– А почему ты считаешь, что это неинтересный жизненный опыт? Наши страдания все равно понарошку: мы же в компьютерной игре!

Система у Мелиссы стройная, но в ней все равно что-то не так.