Охранника у двери не было. Навряд ли шайиры его вообще выставляли. Зачем им охранники, когда у них есть Ног? А может, то было очередное проявление божественного высокомерия по отношению к смертным.

Интересно, как моя новая подружка намерена справиться с девушками-совами, Ногом и охотницей, у которой собаки, оружие, сети – и никакого чувства юмора?

– Идем! – поторопила меня девушка, не повышая голоса. Молодец, знает толк в конспирации.

Да, она была вполне материальным существом. Половицы тихонько поскрипывали под ее ногами. Под моими они застонали. А те, кто навещал меня раньше, двигались бесшумно.

– Сюда, мистер Гаррет.

Чтобы выбраться на волю, девушка избрала странный маршрут – не тот, каким меня доставили в мое просторное обиталище, и не тот, который выбрал бы я сам. Узенький коридорчик вывел нас к раскрытому окну. Прохладный ветерок шевелил белые занавеси. Снаружи светила почти полная луна, в свете которой дом казался огромным кладбищенским надгробием. Любопытно, что же дальше?

Жужжание стало вдруг гораздо громче. Кто-то произнес:

– Давай, детка, шевели попкой.

Голос доносился снаружи, откуда-то сверху.

Девушка вылезла в окно. По-видимому, ее совершенно не смущало то, что одета она неподобающим образом. Высунув голову, я обнаружил, что моя спасительница карабкается вверх... Брр! Какого?.. Где веревка? Веревки не было и в помине, хотя я ожидал обратного.

Вновь послышалось жужжание. Я вскинул голову и успел заметить некое движение на крыше.

Между тем девушка забралась на выступ не шире моей ладони и, не теряя времени, двинулась куда-то вбок.

Только тут я заметил, что выступ – на деле вовсе не выступ, а верхняя кромка какого-то причудливого барельефа, разглядеть который было невозможно, поскольку лунный свет на него не падал. Сделав глубокий вдох, я совсем было собрался сообщить юной красавице, что предпочитаю ходить по земле, но меня опередили.

– Эй! – воскликнул кто-то у меня за спиной. – Эй, там! Ты кто такой? Что ты здесь делаешь?

Обернувшись, я увидел старика, скорее всего привратника. На нем была ночная рубашка, однако в руке он держал устрашающего вида мясницкий нож. В коридорчик из распахнутой настежь двери сочился тусклый свет. Если его навещали столь же часто, как и меня, неудивительно, что он спит с мясницким ножом...

Судя по всему, вступать в беседу старик не собирался. Он взмахнул ножом. Я прикинул, не воспользоваться ли веревкой Магодор. Но времени было в обрез, да и куда тут ее привяжешь?

Может, прыгнуть – и вся недолга? Подумаешь, упаду, зато не зарежут. До земли не больше мили...

Далекое жужжание усилилось.

– Чего застрял, придурок? Дай ему в рыло, и пошли. – Я уловил аромат «травки».

Оглянувшись, я узрел пухленького младенца с лицом тысячелетнего карлика. Младенец плавал в воздухе, на нем была только набедренная повязка, подозрительно смахивавшая на пеленку.

– Ну чего вылупился? Шевелись, козел! – Он вскинул голову и гаркнул: – Эй, детка, ну и обормота ты себе подцепила!

Он держал в руках крошечный лук, за спиной у него болтался колчан со стрелами, во рту тлела громадная самокрутка. Жужжание доносилось у младенца из-за спины, запах исходил от самокрутки.

Я кое-как взобрался на выступ. Говоришь, обормот? Гляди. Армейская закалка иногда годится и на гражданке. Смотри, карапуз!

Старик высунулся из окна и вновь взмахнул ножом. Ржавый клинок нанес воздуху глубокую рану в опасной близости от моего носа. На мгновение мне показалось, будто старикан намерен вылезти наружу.

Тональность жужжания изменилась. Продолжая карабкаться, я рискнул повернуть голову. Младенец наложил на тетиву стрелу, выстрелил и поразил старика в тыльную сторону той ладони, в которой он сжимал рукоять ножа.