|
Эта божественная матрона намеревалась поразвлечься, не понимая того, что делает меня заклятым врагом своего супруга. И не важно, что у них в пантеоне царит свобода нравов. Боги – существа ревнивые и имеют дурную привычку превращать возлюбленных своих жен в лягушек и пауков. Но Имару мое сопротивление только раззадоривало. Ей было плевать, что станется с Гарретом потом; она стремилась к одному и добивалась своего с настойчивостью, которую обычно приписывают не слишком соблюдающим правила общежития смертным мужского пола. Я принялся отбиваться, но было уже поздно – неизбежное свершилось. Оставалось лишь надеяться, что Имара не обернется каким-нибудь чудовищем с двумя сотнями щупалец и дыханием дохлой зубатки.
Я – агностик, которого заставили верить. Мне следовало позвать на помощь. Если они все такие, тогда понятно, почему их преследуют неприятности. Отдышавшись, я спросил: – У тебя что, привычка хватать прохожих на улице? – Только когда мне удается улизнуть надолго. В конце концов должна же я как-то поощрять себя за то, что терплю этого ублюдка Имара! Покойник и словом не обмолвился насчет того, законнорожденный ли Имар. Мне стало ясно, чему обязан верховный бог годоротов своим обаянием. – Погоди! Я всего лишь смертный. – Если не считать ее неутомимости, Имара и сама выглядела сейчас обыкновенной женщиной. – Ладно. Все равно нам нужно поговорить. – Правильно. – Ты нашел ключ? – Э... – Надо было выкручиваться. Положение не из приятных. – Нет. – Хорошо. А искал? Хорошо? Я заскрежетал зубами. Ну и делишки. – Вообще-то нет. Некогда было. – Хорошо, – повторила она. – И не ищи. – Не искать? – Ну да. Спрячься. Скройся. Пересиди. – Ты хочешь, чтобы вас вытурили из Квартала Грез? – Я хочу, чтобы вытурили Имара с его тупоголовыми приспешниками. Целую тысячу лет мне хотелось избавиться от этого придурка. Я обо всем договорилась и не намерена упускать свой шанс. Она принялась перечислять недостатки и грехи Имара, что напомнило мне об одной из причин, по которым я стараюсь избегать замужних женщин. Между прочим, все ее жалобы я слышал сотни раз из уст смертных. По-видимому, быть богом – занятие смертельно скучное. Поживи так тысячу лет... Неудивительно, что они такие дерганые. Жалобы на супруга вызывают зевоту. А если у тебя нет ни малейшего желания их выслушивать, они становятся сущим наказанием. Я постарался отвлечься и вернулся к реальности, когда Имара решила, что я уже достаточно отдохнул. – Ой! Значит, ты собираешься перебежать от годоротов к шайирам? Интересно, как это у нее получится? Любой теолог скажет, что божества способны и не на такое; но я никогда не понимал, каким образом они устраивают свои дела. – К шайирам? Не смеши меня! Ланг ничем не лучше Имара. На кой ляд он мне сдался? А его домашние еще хлеще годоротов. Пускай проваливаются все вместе в пучину времени. – Тон у Имары был совершенно равнодушный. Она явно думала о чем-то другом. Может, зря она занялась храмовой проституцией? – То есть ты договорилась не с шайирами? – Конечно, нет. Заткнись. – Она вновь прижала пальцы к моему лбу. Я заткнулся. Сладостное мучение продолжалось добрую тысячу лет... Меня вновь окутал непроглядный мрак. Последнее, что я помню, – Имара нашептывала мне, что я до конца жизни не пожалею, если Имар с Лангом не получат ключа. Ну почему все это происходит именно со мной?
Тут передо мной вновь возникло чье-то лицо. На сей раз – омерзительнее первородного греха. Это была морда крысюка, которого, по-моему, выгонит вон даже крысючья самка. |
