– Надеюсь, не с очередным Пройдохой.

Он что, не разбирается в звуках? Не видит глазами Попки-Дурака? Любопытно.

– Со мной самая шикарная девушка на свете. Мечта всех юнцов. Такую бы каждому из них на шестнадцатилетие. – Я вымученно улыбнулся Димне и подарил ей поцелуй. Такое впечатление, что больше ничего в жизни ей не требовалось.

А я, усталый, голодный, измученный, хотел одного – побыстрее добраться до дома. Мне почему-то казалось, что теперь я в безопасности.

Не знаю, что подумала обо мне Кэт. Она летела далеко впереди, показывая дорогу.

– Слушай, девочка, – сказал я, – я получил массу удовольствия от общения с твоей мамашей и всеми остальными. Хватит на всю жизнь. Поэтому как ты смотришь на то, чтобы разбежаться? Ни шайиров, ни годоротов больше можно не опасаться.

Кэт отпустила лошадей, которые неторопливой рысцой скрылись в темноте. Четырнадцатого, который словно окаменел, она оставила при себе. Лила и Димна держались поблизости от меня. Наверно, им просто было некуда идти. Не могу сказать, что испытал по этому поводу приступ радости; с другой стороны, было бы занятно заявиться к Морли под ручку с двумя полуголыми красотками.

Кэт внимательно оглядела совушек и наконец произнесла:

– Если хорошенько подумать, получается, что во всем виновата моя мама.

– Это тебя тревожит?

– Да. Похоже, ни она, ни ее подручные не подумали о последствиях. Они хотели избавиться от старья, потому и натравили Ланга с Имаром друг на дружку в таком месте, где те не могли не выставить себя полными идиотами. Мне кажется, мама не догадывалась, что их стычка разрушит ткань мироздания.

По моему глубокому убеждению, мамаша была идиоткой похлеще папаши. До сих пор ей просто не представлялось случая проявить себя во всей красе. Вслух я этого, естественно, говорить не стал.

– Знаешь, если вспомнить историю, женщины в общем и целом не особенно умнее и лучше мужчин. Они могут быть умными и глупыми, бестолковыми и дельными, жалкими и заслуживающими всяческого уважения, а также назойливыми и до омерзения упрямыми. В чем я согласен с религиозными учениями, так это в том, что людям следует работать над собой. Впрочем, я циник, а потому уверен, что этого от людей не дождаться.

– Вы скорее реалист, чем циник. Я провела бок о бок с богами гораздо больше времени, чем кто-либо из смертных... – Кэт оборвала фразу. По-видимому, ей не особенно хотелось вдаваться в объяснения.

Молодец, не забыл мои наставления.

Около часа спустя мы собрались в комнате Покойника. Мы – это я, Кэт и Четырнадцатый. Совушки остались в передней вместе с Попкой-Дураком. У меня слипались глаза. Дин возился на кухне. Должно быть, дожидался, пока ужин возьмет и вырастет, чтобы зарубить его на месте. Моему слуге явно не мешало поднять настроение. Подкинуть ему, что ли, совушек? Жаль, что их видим только мы с Покойником, да еще Кэт с Четырнадцатым.

– Происходящее – дело рук Имары и некоторых других богинь, – изрек его высокомудрие. – Полагаю, они всего лишь хотели избавиться от своих богов...

– Мы с Кэт уже это обсуждали.

– ... и не подумали о последствиях.

– Ты слышал, что я сказал?

Он проигнорировал мой вопрос и принялся пространно излагать свои соображения. Усталый мозг Гаррета добросовестно пытался перевести его заумь на нормальный язык, но мышление Покойника разительно отличалось от человеческого, поскольку он воспринимал мир совершенно иначе. Я словно погрузился в сказку, где нет необходимости выслушивать ложь и вглядываться в иллюзии, ибо они не могут скрыть истины.

– А девушки нам ничего интересного не расскажут?

– Они такие, какими кажутся, ни больше и ни меньше.