|
Бенито и Минья, внуки старого португальца, должны были стать достойными своего дедушки; дети Якиты и Жоама — достойными своих родителей. Маленькая Минья превратилась в прелестную девушку. Она ни разу не покидала фазенды. Девочка выросла в чистой и здоровой среде, на лоне великолепной тропической природы, а данного ей матерью воспитания и полученных от отца знаний было для нее вполне достаточно. Чему бы еще научили ее в монастырской школе Манауса или Белена? Где нашла бы она лучшие примеры семейных добродетелей? Разве ее сердце и ум стали бы тоньше и отзывчивее вдали от родного дома? Если ей не суждено стать после матери хозяйкой фазенды, то она будет достойна занять любое положение в другом месте. Что до Бенито, то тут другое дело. Его отец разумно считал, что ему нужно получить такое основательное и полное образование, какое давали в ту пору только в больших бразильских городах. К этому времени богатый владелец фазенды мог ни в чем не отказывать сыну. У Бенито были недюжинные способности, пытливый и живой ум и высокие душевные качества. В двенадцать лет его отправили в Белен, и там, под руководством прекрасных педагогов, были заложены основы, благодаря которым он стал впоследствии выдающимся человеком. Ему не были чужды ни наука и литература, ни искусство. Учился он так усердно, как будто состояние его отца не позволяло ему ни минуты сидеть без дела. Он был не из тех, кто считает, что богатство избавляет от труда, напротив, честный, прямой и решительный юноша был убежден, что тот, кто уклоняется от своих обязанностей, недостоин называться человеком. В первые годы жизни в Белене Бенито познакомился с Маноэлем Вальдесом, сыном купца из Пара, с которым учился в одном учебном заведении. Сходство характеров и вкусов сблизило их, они крепко подружились и вскоре стали неразлучны. Маноэль, родившийся в 1832 году, был на год старше Бенито. Он жил с матерью на скромное наследство, доставшееся ей после смерти мужа. Закончив среднюю школу, Маноэль поступил в медицинский институт. Его всегда привлекала медицина, и он избрал себе благородную профессию военного врача. В то время, когда мы встретили двух друзей, Маноэль уже получил звание врача и приехал погостить несколько месяцев на фазенде, где обычно проводил каникулы. Этот молодой человек, с приятными манерами, благородным лицом и врожденным чувством собственного достоинства, сделался вторым сыном для Жоама и Якиты. Но если, став им сыном, он и считал себя братом Бенито, то по отношению к Минье звание брата казалось ему недостаточным, ибо вскоре он почувствовал к ней гораздо более нежную привязанность, чем братская любовь. В 1852 году — к началу нашей истории прошло уже четыре месяца этого года — Жоаму Гарралю исполнилось сорок восемь лет. В изнурительном климате, который так быстро подтачивает здоровье, Гарраль, благодаря своей воздержанности, умеренным вкусам и скромной трудовой жизни, сохранил силы, хотя многие люди здесь преждевременно старились. Коротко остриженные волосы и длинная борода его уже серебрились, придавая ему строгий вид пуританина. Неподкупная честность, которой славились бразильские купцы и землевладельцы, была словно написана на его лице, отличавшемся искренностью и прямотой. В этом внешне спокойном человеке угадывался внутренний огонь, сдерживаемый твердой волей. В ясном взгляде светилась живая сила, и чувствовалось, что на него может положиться всякий, кто обратится к нему за помощью. А между тем в этом спокойном человеке с крепким здоровьем, который как будто всего добился в жизни, можно было заметить какую-то глубоко затаенную грусть, и победить ее не могла даже нежная привязанность Якиты. Почему этот справедливый, всеми уважаемый фермер, имеющий все основания быть счастливым, никогда не сияет от счастья? Почему кажется, что он может радоваться лишь чужому счастью, но не своему? Неужели его гложет какое-то тайное горе? Вот вопрос, который постоянно мучил его жену. |
