Полина купила коттедж на деньги от продажи родительского дома после смерти матери — та пережила отца всего на два года. Тогда Полина еще работала редактором в лондонском издательстве. Тереза училась в художественном колледже. Морис еще не возник в их жизни и поэтому в планах не учитывался. Вообще-то в то время он зарабатывал себе репутацию молодого писателя-бунтаря, автора книг о необычных аспектах истории человечества, льстящих читателю сплавом научной глубины и занимательности: искрометный рассказ о табачной индустрии, смелая книга о маркетинге в области продажи старинных поместий… Сейчас Морис занимается историей туризма — большой проект, в котором речь пойдет о том, как естественная и созданная человеком среда эксплуатируется в коммерческих целях. Идут переговоры с крупным продюсером: есть идея запустить серию телепрограмм по будущей книге. Естественно, это подогревает интерес издателя. Из занятного автора необычных книжек Морис превратился в потенциально выгодное коммерческое вложение.

Из-за этой самой книги Тереза и Морис перебрались в «Дали». Пока они не поженились, Полина сдавала большую часть коттеджа, а маленькую держала для собственных нужд. В нынешнем году Морис объявил, что они проведут в «Далях» все лето — ему нужно целиком сосредоточиться на книге, которая в черновике уже готова. Разумеется, он планирует наездами бывать в Лондоне, уточнять кое-какие детали, а его редактор, Джеймс Солташ, будет наведываться в «Дали» на выходные, чтобы вместе с ним работать над рукописью. Этим летом «Дали» станут редакторским отделом.

Полина уволилась из издательства пять лет назад и теперь работает дома внештатным редактором. Она нарасхват, поскольку известна в издательском мире как очень грамотный и ответственный специалист, и женщина загружена ровно настолько, насколько ей хочется, и проводит дни, спасая авторов от семантических грехов и избавляя от ляпсусов, допущенных в творческом порыве. Она прочесывает романы, следя за тем, чтобы глаза героини не превратились на середине книги из голубых в серые, весна не сменилась осенью, а за понедельником не наступило воскресенье. Помечает вопросительными знаками неудачные предложения, тактично напоминает, что тире и двоеточие не всегда взаимозаменяемы. Рукописи, над которыми работает Полина, усеяны ее бесстрастными, лаконичными комментариями: вопросами касательно смысла темных или переусложненных мест, указаниями на избитые обороты. Автор, разумеется, волен поступить, как его душе угодно. Многие, поупиравшись в той или иной степени, примут всю или почти всю правку; несгибаемое меньшинство будет отстаивать принцип авторской непогрешимости до последней запятой. Полине скорее нравятся эти споры, подкрепленные словарными статьями и литературными ссылками. И конечно, самой ей убиваться незачем: будь ее воля, книги так и предстали бы перед читателями во всем блеске своих стилистических уродств. Хозяин — барин. Она свое дело сделала, причем сделала с удовольствием, проводя за письменным столом долгие дни, лишь иногда поднимая взгляд к окну, чтобы отметить перемены в освещении раскинувшегося перед домом поля, да изредка вставая, чтобы взять справочник или сварить себе кофе.

Поле за окном она знает как родное — диапазон его настроений и цветов, то, как оно меняется в зависимости от времени года. Здесь посеяна озимая пшеница, так что сейчас, в мае, поле покрыто густым зеленым «подшерстком». Поле большое и в хороший год дает шестьдесят тонн зерна. Значит, изумрудное меховое одеяло, отливающее на ветру серебром, стоит примерно пять тысяч фунтов. Полина узнала эти факты от Чонди — фермера, у которого купила «Дали». Чонди не слишком дружелюбен, они с ним просто знакомые, не приятели, иногда встречаются на проселке и тогда из вежливости обмениваются несколькими словами. Во время одной из таких встреч Полина и вытянула у него сведения о поле.