От безрадостных мыслей отвлек звонок по видеосвязи. С фотографии печально, не разнимая губ, улыбалась Света. Отвечать в таком состоянии не хотелось, но наверняка это Ванька попросил ее позвонить.

– Привет, Свет, – сказал я, увидев бывшую жену.

– Привет, как ты там? Как погода на Филиппинах?

– Да так себе, и погода, и вообще, – я засунул пятерню в шевелюру, вздохнул. – Ванька рядом?

– Да, только забрала его с футбола. Всю дорогу просил тебя набрать, еле до дома дотерпел. Передаю ему трубку.

Ракурс камеры изменился – я увидел стены гостиной, свое фото с сыном в рамке на полке, и весь экран заняло улыбающееся лицо Ваньки.

Сын восторженно пробормотал:

– Пап, прикинь! Я два гола забил! Два! И больше никто!

– Это круто, сынок. Ты у меня большой молодец. Горжусь тобой.

– Гордишься, а сам… – Он замялся, потом выпалил: – Па, вот скажи честно…

– Что?

– Ты меня любишь?

– Больше жизни.

– Верю, – серьезно ответил он. – Но тогда я не понимаю, почему ты без нас уехал на море?

Издалека донесся голос Светы: «Вань, я же тебе уже объясняла…», но ему, понятно, одних маминых слов было мало. А я представил, что сейчас рядом со мной не Карина, а Света с Ванькой, и стало так хреново, что в горле встал ком.

– Прости… сынок. Я бы все отдал, чтобы вы с мамой сейчас были со мной, но…

Камеру затрясло. Держа смартфон в руке, Ванька побежал к матери (она обычно уходила, когда я говорил с ним).

– Мама! Ты слышала! Полетели к папе! Он сказал…

Связь внезапно оборвалась.

Следующие пару минут я безрезультатно пытался восстановить утерянный телефоном Wi Fi. Удалось, но ни один сайт не открывался. Мобильный интернет тоже не работал. Значит, накрыло сотовую связь… Вот и недостаток бюджетного отдыха: на некоторые острова Филиппин цивилизация пришла лишь частично.

Больше всего на свете мне захотелось плюнуть на этот незапланированный отпуск, поменять авиабилет на ближайший рейс и свалить отсюда. К сыну. К Светке, к которой я в постельном плане за семь лет просто остыл, но привязался так, что, когда расставался, будто руку сам себе отрезал.

Решение пришло легко. К черту Карину, надо реально валить. Пусть остается с гуру, а я подаю на развод и возвращаюсь к Светке с Ванькой. Если простит, конечно, и примет. А не примет… Значит, сам себя наказал. Выкину женщин из головы и сосредоточусь на карьере.

От этой мысли стало так легко, что я безо всяких тренингов гуру Еремея ощутил просветление. Именно светло стало на душе.

Я взял бутылку виски, наклонил: там осталось чуть меньше половины. Отлично! Должно хватить, чтоб отметить свободу и не напиться.

Расплатившись с улыбчивой филиппинкой, я плюхнулся в бассейн и поплыл, отталкиваясь ногами и держа бутылку над головой. Нашел Карину, присевшую на бортик рядом с гуру, мать его, яснооким Еремеем, окруженным тремя дамами разной степени потрепанности. Настроение было дурашливым, хотелось пропеть: «Ты был прекрасен, как Иисус», – но я сдержался, лишь помахал им бутылкой, с удовлетворением отмечая, как вытянулось лицо жены.

Почти бывшей жены.

Бывшей почти жены.

Окружение Еремея тут же зашепталось, бросая на меня негодующие взгляды, – ну конечно, им замужняя Карина как бельмо на глазу, рушит всю систему «Все мужики козлы, кроме гуру Еремея». Как раз с этими дамами я успел поссориться в самолете. Они завели свою волынку о том, что мне необходимо очищение организма от разрушительных энергоинформационных воздействий, а я не отказал себе в удовольствии постебать их, на каждое утверждение требуя научное обоснование.