Танцовщица. А вдруг есть надежда, что какая-нибудь лодка всё же добралась до берега и сообщила о несчастье? И тогда они станут искать всех оставшихся.

Джентльмен. За эти мучительные дни нас унесло слишком далеко. Боюсь, никто уже нас не найдёт.

Танцовщица. Тогда мы пропали! (Падает на плот лицом вниз. Рыдания сотрясают её ее худые плечи).

Джентльмен. Но все же я бы надежды не терял. Мне сказали, в этих морях полно коралловых островов, и скоро мы наверняка мимо одного из них проплывем. По-моему, на один из таких рифов — их нет на карте — мы как раз и напоролись. Я слышал, как кто-то произнес слово «пустынный» но кто — в воде не разглядел. Самое главное — продержаться, пока не появится суша. (Его голос дрожит, он облизывает почерневшие губы. Глаза становятся безумными, он весь трясется). Нас спасла бы вода — хоть немного, хоть несколько капель. (Выразительно). Боже, нам бы только немного воды!

Танцовщица. А вдруг вода будет на острове? Смотрите же, смотрите внимательно! Пока мы болтаем, вдруг появится какой-нибудь корабль или остров! (Пауза, внезапно она встает на колени и показывает прямо перед собой). Вижу! Остров!

Джентльмен (дрожащей рукой прикрывает от солнца глаза и напряженно вглядывается). Ничего. Ничего — только красное море и красное небо.

Танцовщица (все ещё уставившись в какую-то точку, разочарованно). Пропал. Но ведь был же. Вон там и так близко. Весь зелёный и чистый — там точно был ручей и впадал прямо в море. Я даже слышу, как вода бежит по камням. Вы мне не верите? А ты, Матрос, ты его видел, а?

Больше не вижу, но я обязана. Обязана увидеть его снова!

Джентльмен (тряся ее за плечо). Не говорите глупости — никакого острова нет. Ничего, кроме солнца неба и моря. Никакой зелени. И никакой воды.

Танцовщица (сердито). Хотите сказать, я вру? Я что, глазам своим должна не верить? Говорю, видела прохладную чистую воду. И слышала, как она журчит по камням. Но сейчас не слышу — вообще ничего. (Внезапно поворачивается к МАТРОСУ). Почему ты перестал петь? Всё и так слишком жутко, а ты хочешь, чтоб ещё было хуже?

Матрос (высовывая распухший язык и показывая на него коричневым пальцем). Воды! Я хочу воды! Дайте мне воды — и я буду петь.

Джентльмен (в ярости). У нас нет ее, дурак! И всё из-за тебя! Ведь это ты выпил остаток, когда решил, что мы спим. Да и была бы — не дали. Пострадай же, скотина, ты это заслужил! Если у кого-то из нас есть вода, так это у тебя, и ты ее куда-то спрятал. (С хитрой, безумной усмешкой). Но ты не попьешь, это я тебе обещаю. Я ведь слежу за тобой.

Танцовщица (берет его за руку и шипит в самое ухо. Этот разговор её очень взволновал, а ДЖЕНТЛЬМЕН все ещё скалит зубы). Вы действительно считаете, что у него есть?

Джентльмен (продолжая улыбаться). Может, и есть. Может, и есть.

Танцовщица. Почему?

Джентльмен. Да ведет он себя как-то странно. Такой вид, будто что-то прячет, а что? И вот меня осенило: «А вдруг воду?» И тогда я понял, что поймал его. Я не позволю ему себя одурачить, буду следить, и он не выпьет ни капли. Пока смогу — буду следить.

Танцовщица. А в чем она? У него же ничего нет. (Она охотно поддерживает его безумную идею).

Джентльмен. Кто знает. А вдруг под матроской у него фляжка? Что-то тут все-таки есть, иначе почему он полон сил, а мы… Вон он спокойно стоит, а мы еле-еле. Почему, я спрашиваю.

Танцовщица. Правда. Стоит и смотрит, будто не хочет ни есть ни пить. Вы правы: он что-то прячет — или еду, или питье.

Джентльмен (с безумным желанием подтвердить свою гипотезу). Нет, еды у него нет. Её и не было, а вода была. Когда я здесь очутился, то был маленький бочонок, полный воды.