Мне вовсе не хотелось, чтобы доктор счел меня параноиком, который боится оставаться ночью один. После пробуждения я размышлял по поводу ночного явления призрака и пришел к выводу, что стал жертвой иллюзии. Несомненно, это было лишь сновидение.

– Я слышал, как вы отодвигали шкаф, перед тем как впустить меня, – заметил Мериме. – Зачем, если запонка потерялась вчера?

– Накануне я не поставил его на место. Было поздно, и мне не хотелось больше шуметь.

– Понятно. Я, собственно, пришел пригласить вас на завтрак, ибо станционный смотритель только что уведомил меня о том, что лошади готовы и мы можем отправляться, когда пожелаем.

– Вот и отлично. Сейчас надену сюртук, и пойдем в харчевню. Кстати, вы не видели сегодня лесничего?

– Нет, я его не встречал. А он вам нужен?

Я отрицательно покачал головой и проговорил:

– Мне просто интересно взглянуть на человека, с которым он должен сегодня встретиться. Что ж, пожалуй, я готов. Можем идти.

В харчевне мы сели так, чтобы видеть картину, висящую над камином. Я настоял на этом, поскольку мне хотелось запомнить людей, изображенных на ней. Может, свою роль сыграл рассказ лесничего, но мне казалось важным рассмотреть преступников, когда-то живших в том самом месте, где теперь снова произошло преступление.

Поистине, история знает множество случаев жестокости, от которой у обычного человека волосы буквально встают дыбом. И ведь преступники, как правило, были одержимы эгоистичной жаждой личного удовольствия. Думая о подобных вещах, силясь вообразить чудовищ, сущих демонов в человечьих обличьях, невольно начинаешь задумываться, не берет ли дьявол верх в извечной борьбе за людские души.

Конечно, нельзя сравнивать злодеяния исторических персонажей с отравлением, совершенным княгиней, пусть даже жертвой стала ее дочь, или с инцестом, если он был. Но общая атмосфера порочности и распущенности, безусловно, роднила семейство польских аристократов со знаменитыми злодеями, вошедшими в анналы криминалистики.

Мои размышления прервал доктор Мериме.

Он указал трубкой на дверь и негромко произнес:

– Смотрите, Петр Дмитриевич, вон наш вчерашний знакомый.

Я обернулся и увидел на пороге фигуру лесничего. Он молча стоял, обводил взглядом трапезную, потом увидел меня и направился прямо к нашему столику.

– Доброе утро, ваше благородие, – сказал Никифор, сдернув шляпу и поклонившись. – Вы, кажется, говорили вчера, что едете в Кленовую рощу?

– Именно так.

– Тогда не позволите ли вы мне принять ваше вчерашнее предложение? – заискивающе спросил Бродков.

– А разве ты не должен сегодня с кем-то встретиться? – осведомился Мериме и снял очки, чтобы протереть стекла.

– Совершенно верно, господин доктор, только он приехал раньше, и я с ним уже виделся утром. Так что теперь мне все равно надо домой.

– Что ж, будем рады, если ты составишь нам компанию, – сказал я, хотя в свете ночных событий идея ехать в одном экипаже с потенциальным убийцей уже не казалась мне удачной. – Мы отправимся после завтрака. Не присоединишься к нам? – я указал на свободный стул.

Бродков энергично замотал головой и заявил:

– Нет-нет, ваше благородие. Злоупотреблять людской добротой не в моей привычке. Достаточно и того, что вы меня подвезете.

– Ну что ж, как знаешь.

Когда лесничий откланялся и сел за другой столик, подальше от нас, я рассказал Мериме о разговоре, кое-как подслушанном мною прошедшей ночью. Мне хотелось, чтобы в случае чего он был готов отразить нападение. Ведь у Бродкова мог быть сообщник.

– Вы поэтому приперли дверь шкафом? – поинтересовался доктор, когда я закончил рассказ.