Блондинка сразу сникла и тяжело вздохнула:

– Это потому, что у меня все же наступило прозрение. А ведь жаждала чуда…

1

– Черт бы побрал этот ливень! – пробормотала Мона. – И чего меня понесло в эту темень? Да еще и дождь как из ведра!

Но она понимала, что выбора-то не было. На первый взгляд редактор отдела мод женского журнала «Самая красивая» преподнесла отменную идею, сказав, что хочет получить снимки очередной коллекции женской одежды на фоне построек первых поселенцев. Но наиболее экзотические из них находились в ста милях от Нью-Йорка, и, когда Мона отщелкала последний кадр, хляби небесные разверзлись. Несмотря на предательское поведение погоды, сегодня вечером она должна добраться до дому. Утром ей уже нужно быть в своей студии.

Ритмичное поскрипывание скользящих по стеклу дворников усыпляло, и Моне приходилось напрягаться, настороженно вглядываясь в темноту. Наконец она остановилась у придорожного кафе и выпила чашку кофе, чтобы взбодриться, зашла в туалет и плеснула холодной водой в лицо. Затем освежила макияж и с такой силой стала расчесывать падающие на плечи светлые волосы, что их пряди, наэлектризовавшись, разлетелись в разные стороны. Прихорашивание казалось никчемным, потому что все равно ее никто не видел, но тут уж дело в самоуважении.

Работа с манекенщицами была довольно утомительна, но Мона изобретательно пускала в ход многочисленные приемы и хитрости, чтобы их усталые, но симпатичные мордочки обретали черты настоящих красавиц. Сама она была ростом в пять футов два дюйма и хрупкого телосложения, что никак не вязалось с образом деловой дамы нашего эмансипированного века. Но на самом деле Мона слыла энергичной, умной и проницательной женщиной, которая прошла великолепную школу фотомастерства.

У нее было милое и невинное девическое лицо, что порой изрядно раздражало Мону. С ума сойти – ее все еще принимали за девочку-подростка, хотя уже в семнадцать она была замужем и имела годовалого ребенка. Правда, когда ей минуло двадцать девять, она не без особого самодовольства отмечала, что выглядит на несколько лет моложе. Миниатюрная фигурка и копна волос цвета светлого меда дополняли впечатление о ней как о юной особе. Лишь по-настоящему проницательный человек мог догадаться об истинном возрасте Моны Хэмилтон, да и то после того, как вгляделся бы в ее темно-синие глаза и увидел таившиеся в них боль и разочарование.

Снова вырулив на шоссе, она ехала медленно и осторожно. Дорожное покрытие было отвратительным, а она слишком устала, чтобы успеть вовремя отреагировать на опасность. Если бы только эти дворники не гипнотизировали ее. Если бы только…

Неожиданно Мона увидела, как откуда-то сбоку на шоссе выехал автомобиль. Похоже, она целую вечность изумленно смотрела на него, чувствуя, что происходит что-то странное, но не была в силах понять – что именно. Лишь через несколько секунд усталый мозг ответил, что машина движется навстречу не по своей стороне дороги.

Она бросила ногу на тормоз, но поняла, что вовремя остановиться не успеет. Нарушитель и не пытался вырулить в свой ряд. В последнюю секунду оба автомобиля развернулись в одну и ту же сторону, передние бамперы ударились друг о друга, послышался скрежет металла, и машины резко остановились.

Тяжело переводя дыхание, Мона осознала, что не пострадала при столкновении. К счастью, шоссе было пустынно.

Разозлившись, она распахнула дверцу и вылетела под дождь.

Из чужого автомобиля донесся стон, полный невыразимой тоски. Его могло издать животное, взвывшее над своим раненым детенышем, или же человек, оплакивающий печальную судьбу новенькой машины. Понять, кто же является источником звуков, было невозможно.