На него бросились сразу двое, но они лишь размахивали кулаками, словно в пьяной драке, лишь мешая друг другу. Фрост нырнул в сторону, одновременно свалив одного из них ударом ноги в пах, и схватился со вторым. Тот был пониже, более плотного телосложения и успел нанести несколько ударов Хэнку по ребрам, пока тот не оттолкнулся от переборки и не ударил его коленом в солнечное сплетение. Противник согнулся, и капитан обрушил ему сверху на затылок оба сведенных вместе кулака. Но тут на него налетел и третий матрос, размахивая куском толстой цепи. Хэнк отступил назад и еле успел пригнуться, как цепь просвистела над его головой и с такой силой ударила по металлической переборке, что высекла целый сноп искр.

Фрост упал на настил и сделал правой ногой подсечку, подцепив противника под колено. Тот стал валиться назад, а капитан рывком вскочил и добил его пяткой в висок. Бросив взгляд вбок, он успел заметить, как на него бежит первый матрос, успевший прийти в себя, с пожарным топором в руках. Хэнк выхватил цепь из разжавшихся рук предыдущего противника и вскинул его над головой, блокировав смертельный удар. Мгновенно перебросив цепь и опутав ею длинную рукоять, он вырвал топор из рук матроса и отбросил его в сторону вместе с цепью. Затем прыгнул на растерявшегося противника и врезал ему локтем в живот, когда тот согнулся, ударил подъемом ноги в челюсть. Изо рта матроса полилась кровь, и посыпались осколки зубов. Он опустился на грязный настил и затих.

Схватка закончилась. Фрост бистро подобрал выбитый пистолет, убедился, что все трое валяются без сознания, и подбежал к грузовому лифту. Пот градом катился по его лицу, и он никак не мог отдышаться, но на губах играла улыбка. Он нашел большой выключатель, похожий на рубильник, которым приводился в действие лифт, достал нож и стал зачищать провода, подходящие к нему.

Где же еще взять бикфордов шнур? Тогда он мог бы включить рубильник, искра между проводами подожгла бы шнур, а потом — дело времени…

Он оглянулся по сторонам: не может ли в качестве бикфордова шнура послужить промасленная ветошь? Много времени ему не надо, минуты три, чтобы успеть выскочить на палубу, застрелить Еву и покинуть корабль.

Фрост совсем не был уверен в успешном исходе своей затеи, особенно ее третьей части — покидания корабля.

Фрост взглянул на позаимствованные часы, снял их с запястья, а на их место одел свой неразлучный “Ролекс”. Остановившись в двух шагах от охранников, он протянул в их сторону “Таймекс” Гарднера:

— Ребята, часиками случайно не интересуетесь?

Один из них забросил “узи” на плечо и шагнул навстречу Фросту, протягивая руку к часам. В самый последний момент Хэнк разжал пальцы, и часы упали на палубу. Капитан схватил охранника за руку и резким рывком вперед свалил на колени. Затем выхватил из-за пояса браунинг, в упор выстрелил два раза в лицо второго часового, дернувшегося к оружию: опустил ствол и прикончил первого охранника, так и не успевшего подняться с палубы.

С капитанского мостика донесся крик Евы, что-то орущей своим солдатам. Фрост вскинул пистолет и прицелился ей в голову. Он два раза нажал на спусковой крючок, но уже было поздно. Чапман отпрыгнула в сторону, и одна пуля попала ей в руку. Она тоже подняла автомат, затрещала очередь, и капитан ощутил, как его ударило в левый бок.

Он упал на палубу, подхватил “узи”, валяющийся рядом с окровавленным охранником, перевернулся на спину и застрочил по капитанскому мостику. Но Евы уже на нем не было.

В этот момент палуба под ним содрогнулась, и по ушам ударил пронзительный звон. Капитан почувствовал, как его подбросило вверх, а затем грохнуло о железный настил. В лицо ему дохнуло кислым запахом взрывчатки и горелого масла. Рядом, в десятке шагов, в небо взвился огромный огненный шар.

Фрост поднялся на ноги, не в состоянии найти ни браунинг, ни автомат.