— Думаю, проигрыши он не любит больше, определенно.

Эдриан продолжил наблюдение за Гри, которая отрезала два кусочка и разложила по тарелкам. По тому, как шевелились ее губы, он мог сказать, что она и отец спокойно поддерживали разговор. Он был рад этому. Он не знал, каково иметь отца, но прожил на Земле достаточно долго, чтобы понимать, что хороший родитель — это замечательно.

Он выругался, когда Гри направилась к морозильнику.

— О, блин. Еще и мороженое?

— Меня поражает, как ты можешь сохранять аппетит в такое время.

Эдриан слегка поклонился. — Я — изумителен.

— Скорее «фрик».

На этой ноте Эдриан голосовыми связками затянул «Супер фрик», подражая Рику Джеймсу. В кустах сирени. В… где, черт возьми, они были? Рузвельт, Массачусетс? Или Адамс?

Вашингтон?

— Ради всего святого, — пробормотал Эдди, прикрывая уши руками, — прекрати…

— … во имя любвииииии. — Протянув руку, Эдриан сменил песню и затянул Дайану Росс, виляя задницей. — Пока… ты… не разбиииииил… мое…

Тихий смех Эдди — вот чего он добивался, и, получив его, Эдриан умолк.

Когда вокруг опять стало тихо, он подумал о старом добром Исааке Росе. Этот жесткий ублюдок с крепким хребтом мог бы стать замечательным дополнением в команде.

Конечно, сначала ему придется умереть.

Или погибнуть.

И то и другое, судя по тому, как развиваются события, может быть устроено этой ночью.

В кухне загородного дома Гри сидела напротив отца за столом, сделанном из досок старого сарая. Между ними стояли две маленькие белые тарелки, с разводами от шоколада, а также десертные вилочки.

Во время ужина они не обсуждали ничего важного, просто повседневные вещи насчет работы, его сада, ее текущие дела в пенитенциарной системе. Разговор был таким нормальным… возможно, обманчиво нормальным, но она согласилась с тем, что они имели в ситуации «притворяйся-пока-оно-не-станет-нормой».

— Еще кусочек? — спросила она, кивнув на пирог, стоявший на столе.

— Нет, спасибо. — Ее отец вытер уголки губ салфеткой. — Первый тоже не следовало есть.

— Кажется, ты похудел. Думаю, тебе стоит…

— Я солгал про Дэниела, чтобы обеспечить твою безопасность, — выпалил он, будто сдерживал себя, и давление возросло до невыносимого предела.

Она моргнула пару раз. Потом протянула руку и затеребила вилку, выписывая X и О на недоеденной глазури, ее желудок перевернул еду, которую она только что съела.

— Я верю тебе, — сказала она наконец. — Но это очень больно. Будто он снова умер.

— Мне так жаль. Не скажу, что сожаления достаточно.

Она подняла глаза на него.

— Все наладиться. Мне просто нужно время. Ты и я… все, что у нас осталось, ты знаешь?

— Знаю. И это моя вина…

Из ниоткуда, через окна проник свет, осветивший яркой волной альков и их двоих.

Послышался скрип кресел, когда она и ее отец вскочили на ноги и нырнули в укрытие за прочной стеной комнатки.

На передней лужайке сработали охранные лампы, запрограммированные на движение. К дому, по стриженой траве направлялся мужчина. В тени позади него, на дорожке из гравия была припаркована незнакомая ей машина.

Кто бы это ни был, он приехал с выключенными фарами. А если это Джим, Исаак или двое их друзей, они бы позвонили.

— Возьми это, — прошипел отец, вкладывая в ее руку что-то тяжелое и металлическое.

Пистолет.

Она без колебаний приняла оружие и последовала за ним до передней двери… именно туда, как казалось, направился «гость без предупреждения».