– А что, у вас есть возражения? – Выражение лица герцога не изменилось.

– Они имеются у вас. Мыслимо ли, столько денег на ветер выкинуть!

Маркус усмехнулся.

– Это не ваши деньги. Отчего же вы так волнуетесь?

– Оттого, что я не могу ее больше обманывать! Розалинда уже обсудила со мной предстоящий бал и то, что сначала она накупит платьев, а потом станет скупать орхидеи. Но это все мелочи по сравнению с роскошной свадьбой, которую она намерена устроить! – Ханна была так зла, что ее начало трясти.

Герцог вздохнул и раздраженно уставился на нее.

– Пусть Розалинда с Селией тратят, сколько хотят. – Он произнес это медленно, словно беседовал со слабоумным ребенком. – Это мои деньги, мой дом и мое семейство. А вы делайте вид, что вам это нравится, или, если хотите, дуйтесь – мне все равно. Но предупреждаю: они ни в коем случае не должны узнать правду. Даже не думайте сообщить им, как все обстоит на самом деле, а если будете на меня давить, я дам такой отпор, какой вам и не снился.

– Вы слишком многого просите. – Голос Ханны задрожал, но герцог все так же невозмутимо взирал на нее.

– Я всего лишь прошу, чтобы вы кое о чем умолчали. Если будете держаться скромно и правдиво играть герцогиню, все вас таковой и сочтут, в противном случае мне придется усмирять вас на правах мужа.

Ханна поморщилась. На правах мужа – вот наглость-то!

– Как вам угодно, милорд, – процедила она сквозь зубы и повернулась к двери.

– Ваша светлость!

Ханна на миг оцепенела, а потом обернулась и подозрительно прищурилась.

– Герцога, равно как и герцогиню, называют «ваша светлость», – спокойно пояснил Маркус. – Никаких «милордов» и «миледи».

Это замечание еще сильнее разозлило Ханну. Она никогда не водила знакомств с герцогами и не ожидала, что судьба преподнесет ей такой сюрприз. Век бы не знать этого наглеца!

– Прежнего мужа я называла по имени.

Маркус нетерпеливо поморщился.

– Вот и отлично. Можете звать меня Эксетер.

– Это не имя, а всего лишь титул.

– Да, и он как нельзя лучше отражает мою сущность. – Голос герцога стал еще холоднее. – Я не сторонник фамильярности.

Ханна склонила голову набок.

– Хорошо. Когда Розалинда в очередной раз упрекнет меня в холодности, я скажу ей, что вы не допускаете фамильярности.

При этих словах герцог вскочил.

– Не вздумайте обсуждать с ней наши отношения!

– Это почему же? Она-то не желает обсуждать ничего другого: только и спрашивает, как мы познакомились, как вы покорили мое сердце, когда я поняла, что люблю вас… – Ханне все больше нравилось его поддразнивать. – Возможно, она легче переживет наш разрыв, если уверится, что с самого начала нашему браку не хватало нежности…

Маркус ушам своим не верил. Какая наглость! Мало того, что эта дамочка хочет называть его по имени, что дозволяется только родным, так она еще и угрожает! У самой ни гроша за душой, ни имени, ни знатного рода, ни положения в обществе; на такой женщине знатный человек мог жениться лишь по страстной любви или по глупости. Мало кто поверит, что герцог Эксетер способен на пылкие чувства, но вот в похоти его сразу заподозрят.

Он стал внимательно разглядывать «свою герцогиню». Фигура так себе… Впрочем, можно даже сказать, что очень даже ничего. И глаза красивые, когда не мечут молнии, да и улыбка ей идет: он не забыл, как она улыбалась в первый миг их встречи. Что и говорить, смазливая бабенка. Приятели поднимут его на смех, если узнают, что он не сумел затащить в постель так кстати подвернувшуюся «жену».