Ханна чувствовала себя прескверно, но что она могла сказать? «Не изволите ли вести себя, как вели до того, как я все испортила своей неуместной болтовней?»

Герцог поднял бокал, и на солнце сверкнуло кольцо-печатка. Потом он отвернулся к окну и больше не произнес ни слова.

Постояв немного в нерешительности, Ханна направилась к выходу. У двери она обернулась: герцога окутывал ореол солнечного света, в котором различима была лишь высокая, одинокая фигура.

Итак, одиночество – это его удел на всю оставшуюся жизнь. Маркус поглядел на улицу и пригубил прохладное виски. И с чего ему взбрело в голову – флиртовать с вдовой священника? Он даже полез к ней целоваться. Разумеется, теперь Ханна всегда будет относиться к нему недоверчиво и с опаской. Возможно, она симпатизирует Редли и ненавидит Сюзанну, но сам герцог в ее глазах – ледышка и чудовище. Вот только… Почему это должно его трогать?

Он потряс головой, пытаясь прогнать соблазнительную картину: она лежит, смежив веки и приоткрыв губы, всем своим видом давая понять, что ждет поцелуя. Только не его поцелуя.

Интересно, любила ли она Дэвида? Брат обманул ее, оставил без гроша, но женщины – загадочные создания и часто любят тех, кто их недостоин. Впрочем, Ханна лучше многих, по крайней мере, так ему казалось до недавних пор. По мнению Маркуса, было крайне неразумно прощать долг в двадцать тысяч фунтов, да и за Дэвида она выскочила замуж впопыхах – ведь они были знакомы всего три недели. Тем не менее, вряд ли ею руководила жадность: жадная женщина не стала бы отказываться от предложенных денег. Теперь Маркус почти жалел, что она не любит деньги: иначе бы он просто предложил ей двадцать тысяч фунтов за ночь любви…

Герцог вздохнул и взял с подноса опустевший бокал. Как это он успел набраться виски еще до чая? Неужели он все больше становится похож на Дэвида? Чувствуя, что ему надо поскорее избавиться от этого наваждения, поставил бокал обратно на поднос и отправился на поиски секретаря.

Глава 13

То, что случилось между ней и герцогом, не шло у Ханны из головы весь день. Дело даже не в том, что герцог хотел ее поцеловать – она сама этого страстно желала. Но вот вопрос: почему ее к нему так влечет? Наверное, потому, что они вынуждены жить рядом и изображать несуществующую близость. Ханна неустанно твердила себе, что никакая она герцогу не жена, и лишь оттого что она играла таковую, в ее голову невольно закрадывались разные фантазии. В конце концов, Ханна уже успела вкусить супружеское счастье и знала, какое это наслаждение – заниматься любовью.

Последнего она была лишена уже несколько месяцев и стосковалась по мужским ласкам. Вот почему ей захотелось, чтобы герцог ее поцеловал. И все же Ханне вовсе не улыбалось выступать в роли похотливой вдовушки; как женщине, ей не могло не льстить то, что ею восхищаются, но и о морали тоже не следовало забывать.

Хорошо все-таки, что она вовремя остановилась, ибо промедли она еще чуть-чуть, и было бы поздно. Но и теперь ее положение было совсем незавидным: виновник ее переживаний остаток дня не показывался, и, как ни странно, от этого совесть грызла Ханну еще сильнее.

Все ее мысли вертелись вокруг герцога: где-то он сейчас и что он думает? Может, ее поступок расстроил его больше, чем он смеет показать? И что, если он на нее сердится? Или ему все равно? Ханна сама не знала, почему это се расстраивает. Если кто и имел право сердиться, так это она: ведь он чуть было не… Она заерзала на стуле. Честно сказать Хана уже несколько дней ждала, когда герцог ее поцелует, и теперь нескоро забудет эту попытку.

Она вновь и вновь прокручивала недавнее событие в своем сознании, пытаясь разложить все по полочкам. Интересно, неужели герцог рассердился, когда она его остановила? Он наверняка привык, что женщины сами падают к нему в объятия; следовательно, ее отказ ранил его гордость.