Он расценивал ее действия как предательство. Она знала, что это случится, но когда увидела его взгляд, ей словно нож в сердце воткнули.

— Ну что ж, моя дорогая, — покачал головой Саймон. — Похоже, ты нашла все, что искала, и даже больше.

Саймон, содрогаясь от ужаса, отошел от Лиллиан. Ужас, что его отец совершил такой чудовищный акт по отношению к ее матери. Ужас, что Лиллиан притворялась, что любит его, а сама вынашивала планы против него и его семьи.

Теперь она знала все их секреты. Если она решит, она может уничтожить его, брата, разрушить все, что дорого ему.

— Саймон… — прозвучал за спиной ее голос, и Саймон услышал в нем слезы, даже не поворачиваясь к ней.

Она не двигалась, только протянула руки, словно умоляла его.

— Я хочу объяснить.

— Ты уже объяснила, — резко сказал Саймон. — Что тут еще сказать? Похоже, между нами ничего настоящего не было, какая-то подделка, которая помогла тебе отыскать то, ради чего ты приехала сюда.

— Начиналось все именно так, да, — призналась Лиллиан. — Но почти сразу я усомнилась в правильности своих намерений. Когда я встретила тебя, когда поняла, что ты за человек, я засомневалась, смогу ли причинить тебе вред. То, что произошло между нами, — настоящее, как и то, что я изо всех сил старалась противостоять этому, чтобы глубоко в душе не пришлось переживать свою вину.

Саймон фыркнул в ответ на ее слова, но она успела схватить его за руку, пока он не ушел.

— У меня ничего не вышло. В итоге я уже не могла отрицать мои чувства к тебе. И когда я увидела, какие страдания тебе причинили поступки отца, когда узнала, что твоя боль так же глубока, как и моя собственная, я поняла, что никогда не смогу причинить тебе вред. Даже если для этого потребуется отпустить мою боль.

— И когда к тебе пришло понимание этого? — Саймон выдернул свою руку. — Сегодня днем? Вечером? В это мгновение? Это оно подсказало тебе сделать подобное признание?

— Нет, — покачала головой Лиллиан. — Это случилось раньше.

— Когда?

Саймон мысленно молил, чтобы она сказала, что это случилось задолго до того, как все произошло между ними. Он не хотел, чтобы их близость была омрачена этим.

— В то утро, когда ты рассказал мне о внебрачных детях твоего отца, — призналась Лиллиан и густо покраснела. — До того как нас застали вместе и ты сказал, что мы должны пожениться.

Саймон закрыл глаза, его переполняло ощущение совершенного предательства. Но он нашел в себе силы открыть глаза и спокойно посмотреть на Лиллиан.

— Значит, пока мы любили друг друга, пока ты слушала мои откровения, ты все еще планировала использовать все, что я сказал, против меня, против моего умершего отца, не думая о последствиях для всех нас.

Лиллиан закрыла глаза, и Саймон заметил, как гримаса боли исказила черты ее лица. Какими бы ни были ее планы в самом начале, теперь ей по-настоящему было больно.

Но это было слабым утешением.

— Я знаю, что это звучит ужасно, — продолжала Лиллиан. — Ужасно было обдумывать месть для невинных людей, но ты должен понять, насколько горе и гнев ослепили меня, когда я принимала это решение. Я никогда не знала, что заставило мою мать уйти из жизни. Известие о том, что ее обидели и подтолкнули к краю, чего она совсем не заслуживала, словно заноза, застряло в моем сердце.

Саймон вздрогнул. Он не мог представить, каким ужасным должно было стать это открытие для Лиллиан. Он был уверен, что оно было таким же болезненным и тяжелым, как все то, что он услышал о себе за последние несколько дней.

— Я чувствовала, что должна сделать то, что мужчины в моей семье не могли сделать и не сделают.