— Нет, я не думал об этом, потому что мне кажется, это значительно усложнит ситуацию, — пробормотал Саймон.

— Существует риск, что и другим станет известно об истинном лице твоего отца, — тихо сказала Лиллиан, внимательно наблюдая за его реакцией.

— В данный момент, — Саймон повернулся к ней, слегка раздувая ноздри, — меня это не заботит. Я должен знать своего брата, если он еще жив. А он должен узнать обо мне и о нашей сестре Наоми.

— Ты говоришь, что тебя не волновало бы, если бы вероломные поступки твоего отца стали известны всему миру? — удивленно спросила Лиллиан.

Саймон помолчал в нерешительности.

— Я рассердился на него за двуличность, но я не хочу, чтобы об этом узнали все, — покачал он головой, — по крайней мере пока. Возможно, когда-нибудь…

Лиллиан удивленно заморгала. Это означало, что однажды он раскроет правду, только на своих условиях. И она еще больше утвердилась в своем решении отказаться от собственного стремления к мести.

— Когда я думаю о раскрытии правды, я думаю о Наоми, и о ее детях, и о матери, да и о себе тоже, хотя, наверно, это, эгоистично.

— Это не эгоистично, Саймон, — прошептала Лиллиан, глядя себе под ноги. — Ты ничего плохого не сделал. И ты не должен страдать из-за поступков собственного отца. Это несправедливо.

— В этой жизни так много несправедливости. — нахмурился Саймон. — Я думаю о тех людях, кому он причинил боль… Разве они не заслуживают возмездия?

Лиллиан вскинула на него взгляд. Он снова предлагал ей отличную возможность раскрыть правду о себе, о своей матери. Она могла признаться, почему приехала сюда и чего хотела от него в самом начале. Может быть, в этот ответственный момент он поймет ее? Или не поймет. И теперь, когда она позволила ему поделиться с ней величайшим секретом-, он возненавидит ее еще больше.

Может ли она так рисковать?

Она не успела ответить себе на этот вопрос, потому что услышала тяжелый вздох Саймона.

— Теперь ты понимаешь, почему я все переживаю внутри. Но нельзя хвататься за все сразу. Если я действительно буду искать этого человека, брата, которого никогда не знал, я должен буду делать это с величайшей осторожностью, чтобы не раскрыть своих истинных целей.

Саймон посмотрел на Лиллиан. На фоне солнечного окна он был похож на темного падшего ангела: чувственного, прекрасного и соблазнительного. Несмотря на все свои опасения, Лиллиан хотела его сильнее, чем прежде.

Однако она пообещала избегать соблазнов. Особенно после такого разговора, какой состоялся у них только что, прикасаться к нему, целовать его, заниматься с ним любовью… было неправильно. Она не могла повторить это, независимо от того, насколько велико было ее желание.

— Я должна идти. Тебе нужно многое обдумать и спланировать.

С этими словами Лиллиан встала и собралась уходить.

— Пожалуйста, не уходи, Лиллиан, — взял ее за руку Саймон.

Он осторожно потянул ее к себе, и она не стала противиться. Похоже, у нее не оставалось сил бороться.

— Саймон, — беспомощно прошептала она.

Он наклонил голову и прижался к ее губам. Она не могла сопротивляться ему. Она обняла его за шею, прильнула к груди. Желание, с которым она пыталась бороться, захватило ее целиком, и Лиллиан забыла обо всем.

— Спасибо, — прошептал Саймон, прижимая ее к стене. Он обхватил руками ее голову и не сводил с нее зеленых глаз. — Спасибо, что выслушала меня и не осуждала.

В глазах Лиллиан блеснули слезы, и она отвернулась в надежде, что он не заметил покатившейся по щеке слезинки. Но он, конечно, заметил и вытер ее кончиком пальца.