Одри застыла словно статуя. Мысли ее мчались, как лошади, объятые паникой. Не может ли его угроза быть только хитроумной выдумкой, попыткой испугать ее, чтобы свести старые счеты? Конечно! Это единственное объяснение, имеющее хоть какой-то смысл. А она почти попалась на крючок!

С проницательностью, которая, казалось, позволяла ему читать ее мысли, он заметил:

— Думаешь, я шучу?

— А разве нет? — Она позволила улыбке вспыхнуть на прелестных губах.

Ответной улыбки не последовало. Его глаза холодно блеснули в темноте.

— Чтобы ты поняла, что к чему, скажу: если бы не я, дело твоего отца давно бы прогорело… — Желая возразить, Одри покачала головой. — Если ты не веришь мне, спроси его самого. Хотя я бы предпочел, чтобы ты этого не делала.

Ладони ее сделались липкими от холодного пота. Она требовательно спросила:

— Сколько он тебе должен?

— Скажем так: намного больше, чем сможет отдать.

— Нет, это неправда! — Отчаявшись, она решила дать ответный бой: — Я знаю, кризис сильно ударил по его бизнесу, но если бы все обстояло настолько плохо, он бы мне сказал.

Дэн отрицательно покачал головой.

— Он скрывает от тебя истинное положение дел, вот почему я бы предпочел, чтобы ты с ним не говорила. Твой отец немолод, и здоровье его заставляет желать лучшего, поэтому…

«И здоровье его заставляет желать лучшего…» Ее страхи опять нахлынули, и она настойчиво спросила:

— У отца больное сердце?

Дэн как будто удивился.

— Нет, разумеется, нет, — заверил он.

Слова Дэна прозвучали искренне, но у нее создалось впечатление, будто он что-то скрывает и оттого испытывает некоторую неловкость. Дэн молчал, и она, поборов свои страхи, вернулась к прежней теме:

— Значит, ты пытаешься доказать мне, что…

— Я не пытаюсь, а говорю прямо: я вложил в дело твоего отца столько денег, что оно, в сущности, стало моим.

— Я не верю тебе, — прошептала она. — Ты лжешь.

Он не ответил на обвинение. Одри сидела недвижно, уставившись на свои нервно стиснутые руки. Она припоминала прошедший год, но мысли сковывал леденящий холод.

Спад и впрямь тяжко ударил по рынку собственности, и время от времени отец выглядел явно встревоженным, однако в любых обстоятельствах он выискивал светлую сторону. «Ты знаешь, мы понесли огромные убытки, когда рухнул большой строительный проект, — вспомнила Одри слова отца. — Но дела постепенно идут в гору. Мы скоро выкарабкаемся из долгов…» Теперь стало ясно — отец охранял ее душевное спокойствие, защищал от неприятностей. Как это на него похоже!

Бездумная эгоистка! Она слепо верила его словам и позволила ему одному принять на плечи весь груз неразрешимых проблем. А ведь совсем недавно, составляя смету свадебных расходов, она спрашивала отца о состоянии их финансов, и после короткого колебания он сердечно сказал: «Прекрасно, дорогая… Если ты уверена, что этот Ивлин Кросби тебе подходит, трать столько, сколько нужно. Мне ничего не жаль для тебя, детка».

Бедный папа! — беззвучно прошептала она. Прости меня… Пожалуйста, прости меня…

Дэниел взял теплой рукой ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— У тебя было время все обдумать. Ты все еще считаешь, что я лгу?

— Нет, — сказала она с горькой уверенностью. Отшатнувшись от него, она продолжила. — Скажи мне только… Мысль заставить меня выйти за тебя замуж… Ты долго ее вынашивал?

Мрачно улыбнувшись, он предложил:

— Догадайся сама.