— Да. — Ее глаза засияли от счастья. — Я выйду за тебя замуж, нарожаю тебе детишек и буду готова всегда тебя любить.

Он поцеловал ей руку.

— Вот именно этого я и хочу: твое тело, душу и твой ум. Мне нужна вся ты.

— А что я получу взамен?

— Мою безграничную любовь. Вопреки всему, что думают обо мне в этом городе, я люблю только одну женщину.

— Ты будешь так же тверд, как алмаз? — спросила Нэлли.

Джейс улыбнулся. Затем дотянулся до своего мокрого пальто и достал из внутреннего кармана коробочку.

— Раз уж речь зашла об алмазах… — И, открыв коробочку, он показал Нэлли кольцо с большим желтым бриллиантом. — Это тебе, — тихо проговорил он. — Если ты примешь меня такого, какой я есть: с моим характером, недостатками и ревностью.

— Я приму тебя с кольцом или без него, с деньгами и без них. — Ее взгляд выражал любовь и преданность. — На самом деле, меня не волнуют твои деньги. Я люблю тебя.

— Я знаю об этом. Дай мне свою руку. — Джейс надел кольцо на ее палец и нежно поцеловал. — Теперь насчет нашей свадебной ночи, — сказал он, обнимая Нэлли.

Они любили друг друга, потом основательно поели, снова любили и опять поели. Заснули перед рассветом в объятиях друг друга, усталые, но счастливые.

Яркий луч света проник в комнату, разбудив Нэлли. Она резко встала. Джейс, все еще полусонный, притянул ее к себе.

— Мне нужно идти, — сказала Нэлли. Она попробовала вытащить скатерть из-под него, чтобы набросить ее на себя, но Джейс оказался слишком большим и тяжелым.

— Нэлли! — Джейс умолял вернуться в его объятия.

Отодвинувшись от него, она встала и пошла в угол, где лежала сваленная в кучу мокрая и холодная одежда. Нэлли быстро оделась.

Джейс улегся на живот и посмотрел на нее снизу вверх.

— Что, медовый месяц кончился? Нэлли на минуту задержалась, глядя на него. Он лежал, вытянувшись на все свои сто восемьдесят два сантиметра, загар бронзового цвета красиво выделялся на фоне белой дамастовой ткани. Еще мгновение, и она бы, сбросив одежду, подбежала к нему, но вовремя сдержала себя.

— Я должна вернуться. Отец и Терел будут волноваться.

— Вернее, будут волноваться из-за своего завтрака, — пробормотал Джейс так, чтобы Нэлли не услышала. Одна фраза, сказанная ею прошлой ночью, заставила его замолчать. Она, кажется, сказала:

«Не поверил бы он кому-нибудь из семейства Монтгомери больше, чем чужаку». Джейс подумал: какими бы ни были отец Нэлли и Терел, это ее семья, и только им может верить она.

Джейс стал неохотно одеваться.

— Я поищу лошадей. Интересно, осталась ли еда в этой корзине.

Открыв ее, он увидел столько продуктов, что, казалось, к ним никто и не прикасался.

— Эта корзина действительно оказалась бездонной.

— Видимо, так и есть, — сказала Нэлли и посмотрела на нее через плечо Джейса. Он привлек ее к себе. Нэлли продолжила:

— Не знаю, как тебе, а мне кажется, у нас все будет прекрасно.

— Я согласен с тобой. — Джейс поцеловал ее.

Нэлли первая слегка отодвинулась от него.

— Но я все-таки должна вернуться домой.

Джейс со вздохом отпустил ее.

— Если я найду лошадей.

Как бы отвечая ему, со двора тотчас раздалось призывное ржание. Открыв дверь, он увидел обеих лошадей, стоявших перед дверью, словно ожидая хозяина.

— Моему везению пришел конец, — мрачно сказал Джейс. Его слова рассмешили Нэлли, и она захихикала.

В считанные минуты он впряг лошадь Нэлли в кабриолет, а свою привязал сзади.