Смех Эддисон обернулся стоном, когда я со вскриком кончил в ее лоно. Мой оргазм был невероятно сильным, но недостаточным, чтобы мой член опал. Он жаждал заполучить эту киску полностью, и не успокоится пока не получит желаемого. Однако даже тогда член будет умолять о большем.

— Я никогда не делал этого раньше, детка, так что постараюсь продержаться столько, сколько смогу. Но мне кажется, как только окажусь внутри тебя, надолго меня не хватит.

— Я люблю тебя, Трэйс, — произнесла Эддисон, и я склонился, чтобы поцеловать ее.

Я все еще мог чувствовать вкус ее киски у себя на губах, когда начал медленно погружать свою длину в ее лоно, чувствуя, как благодаря ее сокам и моей сперме член с легкостью проникал внутрь. Эддисон даже почти не дернулась, когда я прорвал ее девственную плеву. Я работал над этим каждый раз, когда поедал ее лоно, растягивая его и подготавливая для своего ствола.

— Я тоже люблю тебя, Эддисон, — прошептал я, прижимаясь своим лбом к ее голове.

Наконец, я смог полностью протолкнуться в нее, погрузившись по самое основание так, что мои яйца прижимались к ее заднице. Я замер внутри лона, не желая покидать жарких глубин. Эддисон была такой тугой, такой ошеломляющей, это оказалось лучше всего, что я когда-либо себе представлял.

Я оставался девственником не потому, что хотел сохранить себя для кого-то, а просто никогда особенно об этом не думал. Пока не увидел Эддисон, и это изменило все. Она пробудила меня от какого-то транса, и с тех пор мой член не желал успокаиваться.

Ее влажное лоно пульсировало вокруг моей твердокаменной эрекции, словно умоляя меня о большем.

— Нет, пока еще нет, — процедил я сквозь сжатые зубы.

Просунув руку между нами, я нашел ее клитор большим пальцем, когда, выдохнув, вновь кончил внутри ее киски. Пульсация моего члена в лоне и прикосновение к ее самому чувствительному месту заставили Эддисон выкрикивать мое имя, а ее ноги конвульсивно сжиматься. На мгновение она попыталась стиснуть меня сильнее, а затем изогнулась над кроватью, ее оргазм стал музыкой для моих ушей, когда я востребовал Эддисон для себя, клеймя ее и делая полностью своей.

Заполнив Эддисон своим семенем, я, наконец, расслабился и выдохнул. В первый раз спермы было не так много, и я уже дважды извергался в нее.

— Еще, — прерывисто дыша, произнесла она, покачивая бедами.

— Я дам тебе все, с чем ты сможешь справиться, и даже больше, куколка.

Отодвинувшись от Эддисон, я потянулся в сторону и поднял с пола свой ремень. Я застонал от потери ее жара вокруг моего члена, но в этот раз мне хотелось оставаться внутри куколки как можно дольше, а для этого нужно поставить ее в нужную позу.

Как только я достал то, что мне было нужно, я схватил Эддисон за бедра и перевернул ее, поднимая задницу куколки верх.

— Возьмись за изголовье и расставь колени. Я хочу объездить тебя.

Я видел, как сперма вытекала из ее влагалища, когда Эддисон, тихо смеясь, сделала так, как я сказал. Я обернул ремень вокруг ее талии, перекрестив его на спине так, чтобы была возможность схватиться за концы. Я направил свой член прямо к ее входу и медленно вошел в лоно, погружаясь так глубоко, как только мог. Обеими руками я сжимал ремень, обернутый вокруг Эддисон, прижимая ее к себе так сильно, что между моим пахом и ее киской не оставалось и миллиметра. Я хотел полностью оказаться внутри ее тугого жара.

— Твою мать, ты ощущаешься так хорошо, — произнес я сквозь сжатые зубы, когда я принялся раскачивать Эддисон, сначала вперед, а потом обратно, насаживая на свою длину. — Я так сильно люблю тебя, куколка. Твоя киска такая прекрасная и идеальная. Ты с такой легкостью принимаешь меня.