— Это касается вашей дочери, — сказал я.

— Беллы? — Его голос осекся. — Что с Беллой?

— Она попала в аварию.

— С ней все в порядке?

— Она не пострадала, а вот машина превратилась в груду железа. Ваша дочь была пьяна, выехала на встречную полосу…

— Но с ней все в порядке? — Он повторил вопрос, не скрывая беспокойства.

— Чувствует себя прекрасно.

— А что с другой машиной, кто-нибудь пострадал?

— Со мной тоже все в полном порядке.

Вуду заметно полегчало.

— Ну, вам ведь известно, как это бывает, лейтенант. Дети порой просто неуправляемы. — Он приятно усмехнулся. — Надеюсь, вы не станете возбуждать дело, а то, что ее машина разлетелась вдребезги, только послужит Белле хорошим уроком, научит впредь не делать подобных глупостей!

— Это была не ее машина, — пояснил я. — Она принадлежала парню по фамилии Форест.

— Очень печально! — отчего-то жизнерадостно произнес он. — А это, полагаю, научит их обоих не заводить ссор во время вечеринки, а, лейтенант?

— Но есть другие осложнения, — осторожно добавил я.

Его густые брови нахмурились, голос стал грубым:

— Осложнения? Черт побери, что вы хотите сказать?

— Том, — вмешался в разговор второй мужчина, — может, ты хочешь, чтобы я все уладил?

— Заткнись! — выпалил Вуд. — Проклятье! Речь идет о моей дочери, не так ли?

— И все же я думаю, что мог бы уладить дело, — терпеливо возразил его приятель.

Том Вуд на секунду задумался, потом небрежно передернул плечами:

— О'кей, Тино, если ты так считаешь. Лейтенант, познакомьтесь с мистером Мартенсом, моим компаньоном.

— Наслышан о мистере Мартенсе, — ответил я.

— Прекрасно, лейтенант, — чуть заметно улыбнулся Мартенс. — А я о вас никогда не слышал.

Должно быть, этот тип начал заниматься мошенничеством со дня своего рождения, сдернув пеленку с зазевавшегося младенца в соседней люльке. Как я уже говорил, он был высокий, тощий, элегантный. Одет в костюм за двести долларов, шелковую рубашку, сшитую на заказ, обут в модные туфли, а на галстуке, в паре дюймов выше пупка, красовалась золотая монограмма. Насколько я осведомлен, такой знак указывает дату появления на свет его владельца. Его волосы заметно поредели, открывая высокий лоб и подчеркивая черты лица с заостренным подбородком. Губы были слишком тонкими, чтобы выражать милосердие, а большие карие глаза имели скорбный вид, как у святого Бернара или человека, который сам очень нуждается в выпивке, но страшно возмутится, если кто-то рядом умрет от желания хлебнуть спиртного.

Тино Мартенс улыбнулся, выставив напоказ ровные белые зубы, и на какую-то минуту напомнил мне хорошо обученного сторожевого пса.

— В настоящее время Тому приходится много работать, лейтенант, — бойко заговорил он. — Вот приехал сюда немного отдохнуть, успокоиться, провести небольшую конференцию, а тут случается нечто, выбивающее почву из-под ног… Уверен, мы уладим с вами этот вопрос, — продолжил Мартенс голосом, полным надежды. — Поверьте мне, лейтенант, я понимаю, каково вам сейчас. Авария чертовски действует на нервы. К тому же надо принять во внимание вашу машину. Мы постараемся возместить вам и моральный, и материальный ущерб. А теперь…

— Если бы сложность заключалась только в этом, то шериф прислал бы сюда сержанта, — спокойно произнес я.

Большие карие глаза на мгновение застыли, но на губах осталась прежняя улыбка.

— Извините, — тихо сказал он. — Я вас слушаю.

— Главная сложность находится в багажнике машины, — пояснил я с таким видом, словно ничего не произошло.