К немалому удивлению Корделии, находиться наедине с Джеймсом тоже было легко.

Разумеется, так произошло не сразу. Они привыкали друг к другу постепенно: часто читали вместе, сидя друг напротив друга у камина в гостиной. Иногда ужинали в кабинете и играли в шашки, шахматы или нарды. Корделия не умела играть в карты, и Джеймс предложил научить ее, но она отказалась, потому что предпочитала настольные игры с реальными фигурами, которых можно касаться. Ей нравилось, как они с Джеймсом сражаются, словно на поле боя.

Каждый вечер, после того как один из них выигрывал, победитель задавал свой вопрос. Так Корделия узнала, что Джеймс не любит пастернак, что иногда ему хочется быть выше ростом (несмотря на то, что, как она ему напомнила, рост его составлял вполне приличные шесть футов) и что он всегда мечтал увидеть Константинополь. А она в свою очередь рассказала ему о том, что боится змей, хотя и знает, что это глупо, мечтает научиться играть на виолончели и считает своим главным достоинством длинные волосы. (Джеймс, услышав это, лишь улыбнулся, и когда она попыталась выяснить, о чем же он думает, он заговорил о другом). Потом они смеялись и дразнили друг друга, и это были, наверное, лучшие минуты за день. Она ждала их с самого утра. Ведь прежде, чем полюбить Джеймса как мужчину, Корделия полюбила его как друга. В такие вечера она вспоминала, что он прежде всего ее друг.

Ей нравилось то, как постепенно смех стихал, реплики становились короткими, как они оба начинали клевать носом, но в то же время не хотели расставаться, им хотелось сидеть всю ночь, говорить о чем угодно. Она рассказывала Джеймсу о своих путешествиях, о том, что ей довелось увидеть: описывала ручных берберских обезьян, которых показывали на базаре в Марракеше, лимонные рощи Ментоны, Неаполитанский залив после шторма, процессию слонов у Красного форта в Дели. Джеймс говорил о путешествиях с тоской: в детстве у него в комнате на стене висела карта мира, и на ней он булавками отмечал места, которые однажды надеялся посетить. Поскольку Корделия тоже никогда не бывала в Константинополе, они однажды провели целый вечер за книгами и картами, читая друг другу рассказы путешественников. Потом они обсуждали, какие достопримечательности им хотелось бы увидеть – минареты, подсвеченные фонарями, собор Святой Софии, древний порт города, стоящего на двух континентах. Джеймс лежал на ковре, закинув руки за голову, а Корделия вслух читала отрывок из старой книги, принадлежавшей перу известной британской путешественницы:

– «Царь всех городов раскинулся передо мной; он восседал, словно на троне, на холмах, застроенных многочисленными домами, и серебряная лента Босфора, украшенная роскошными дворцами, простиралась у его ног».

Джеймс хмыкнул, и она заметила, как под темными ресницами блеснули золотые радужные оболочки.

– Слушать тебя интереснее, чем читать путеводитель, – сказал он. – Что ж, продолжай.

И Корделия продолжала читать до тех пор, пока огонь в камине не догорел; стало холодно, и ей пришлось настоять, чтобы Джеймс поднялся с пола, а потом они на ощупь поднялись на третий этаж и расстались у двери ее спальни. Он пожелал ей доброй ночи и целомудренно поцеловал в щеку. Иногда в такие моменты ей казалось, что ему не хочется отнимать руку от ее плеча.

Когда-то она мечтала обо всем этом, почему-то чувствуя себя виноватой, – о том, как будет жить с ним в одном доме, видеться с ним ежедневно, о том, как между ними возникнет близость. Но она только сейчас до конца поняла, что такое близость между двумя людьми, дружба, нежность, взаимопонимание, возникающие между любящими мужем и женой. Раньше она не представляла, что такое возможно между ними: что он будет за завтраком объяснять ей некоторые фразы, предположительно, неизвестные дамам (оказалось, что словосочетание «завтрак осла» означает соломенную шляпку, а «залить за воротник» – значит сильно напиться).