Я вздохнула.

– Почему он всегда так делает?

– Я не думаю, что на этот раз он нарочно, – протянул Эш и взял меня за руку. – Пойдем.

Мы прошли очень близко от так и не сбежавшего оленя и перепрыгнули через небольшой ручей.

Стоило моим ногам оторваться от земли, как я почувствовала покалывание от магии, как будто мы преодолевали невидимый барьер. Когда я приземлилась, передо мной вместо пустынного леса красовался огромный двухэтажный дом с верандой, окружавшей весь второй этаж, и с дымком, вившимся из печной трубы. Передняя часть дома стояла на сваях, добрых шести с лишним метрах от земли, и с крыльца открывался фантастический вид на всю поляну.

Я разинула рот.

– Это и есть странное маленькое убежище? Я представляла себе какую-нибудь однокомнатную хижину с пристройкой или что-то подобное.

– Это же Леананши, – весело сказал Эш. – Она могла бы зачаровать дом так, чтобы снаружи он выглядел, как обветшавшая хижина, вместо того чтобы полностью его прятать, но не думаю, что это в ее стиле. – Он посмотрел на возвышающееся строение и нахмурился. – Я слышу музыку.

Мое сердце подпрыгнуло.

– Пианино? Мой папа!

Мы взбежали по ступенькам, перепрыгивая через две, и ворвались в гостиную, где в камине весело потрескивал огонь, а из угла доносилась мрачная мелодия.

За пианино сидел мой отец, длинные каштановые волосы падали ему на глаза, а худые плечи сгорбились над клавишами. В нескольких метрах от него, закинув руки за голову, а ноги в ботинках на кофейный столик, сидел Пак.

Он поймал мой взгляд и вскинул бровь, но я проигнорировала его и бросилась к пианино.

– Папа! – Мне пришлось перекрикивать музыку. – Папа! Ты узнаешь меня? Это Меган. Меган, твоя дочь. Ты помнишь?

Он еще больше ссутулился, стуча по клавишам так, словно от этого зависела его жизнь. Я