Луи Буссенар. Железная Рука
Часть первая СЕКРЕТ МАДЬЯНЫ
ГЛАВА 1
Казино под экватором.— Тихо!.. — Неизвестный. — Песня Мадьяны. — Креольская красота. — Недомогание, болезнь, возможно, отравление. — Коралловая змея. — Малыш Мустик. — Среди грохота. — Преследование в ночи. — У дома. — Атака.
— Давай, Мадьяна, пой! — Да! Да! Пой! — Мадьяна! Ну же, песню! — Чего ты хочешь? Золотой пыльцы? Самородков? Слитков? На, держи! — Мы богаты и великодушны, черт возьми! Давай собирай! Только спой что-нибудь. Голоса, уже здорово «подогретых» посетителей казино, усиливались и смешивались в буре криков, воплей; то и дело слышалось «браво» под равномерный звон стаканов. — Песню! Песню! Песню! Всхлипы аккордеонов терялись в шуме, смешивались с прерывистыми звуками одышливого граммофона. У свечей в стеклянных стаканчиках вились сонмища комаров. Настоящий гвалт перекрывал жуткую симфонию — уцепившись хвостами за верхние ветви деревьев, гигантов девственного леса, с визгом раскачивались обезьяны. Однако мужчины — их здесь пять или шесть сотен — с настойчивостью, близкой к ярости, требовали не визга, а песни. Они играли, курили, пили, кричали, переругивались, собирались группами перед массивными столами. Кого здесь только не было — высокие губастые негры с торсами, словно из полированного черного дерева, китайцы и аннамиты, курносые, с набрякшими веками; белые — бородатые или небрежно выбритые с черепами, щеками и подбородками, как у каторжников; индусы с изъеденными оспой физиономиями, с подвесками в ушах; индейские метисы, одни темнее, другие светлее; мулаты, арабы, краснокожие с размалеванными растительной краской лицами… И женщины: негритянки, индианки, мулатки, аннамитки и бенгалезки с испугом, а больше с любопытством рассматривали интерьер заведения. Казино разместилось в огромной соломенной хижине, очень вместительной, продуваемой со всех сторон, с толстой крышей из листьев тропических растений, с надежными стропилами красного дерева и с массивными столбами из розового, источающего тонкий запах. В общем-то обыкновенная хижина для защиты от жаркого солнца и ливней, но в ней шла адская игра, от которой захватывало дух и загорались глаза искателей удачи. — Ну же! Песню! Мадьяна, песню, черт побери! Публика волновалась, а «звезда» делала вид, что ничего не слышит. Понтеры, и те начинали ворчать, стоя перед грудами золота и привычно перебирая ловкими пальцами засаленные карты. В стаканах, чашках, плошках, кружках плескалось охлажденное питье, дымились горячительные пунши, приправленные перцем. На столах из грубо обтесанного красного дерева, среди пепла, окурков и липких лужиц разлитого питья валялись клинки, револьверы, золото… Оружие — чтобы защитить золото или немедленно прекратить пьяную ссору, остановить зарвавшегося игрока. Имелись тут мешки из грубой холстины. Их бока топорщились от зерен металла цвета охры. Встречались здесь и пояса, выделанные из кожи электрического угря, набитые желтым песком, они лежали, как живые, словно только-только пойманная рыба. Попадались и кисеты с золотой пылью, и перевязанные лианами консервные банки, и волокнистые плоды (lecythis granliflora), приспособленные под горшки, которые, кстати, не бьются. И наконец — причудливые сосуды, откуда доставались крепкие, как орех, самородки, которые катали по столу… И все это — золото! Да, золото, в разной форме, в разных видах, разного происхождения. Самородное золото с переливами; тусклое золото, грязное после выпаривания из ртути, золото в слитках, похожее на медь; золото, с трудом собранное по зернышку, доставшееся тяжелой работой; золото, награбленное мародерами, своего рода пионерами этого дела; золото, припрятанное недобросовестными рабочими; золото, добытое ценой убийств. |
