И вот сейчас, здесь, показалось вдруг – что такое, свое, до боли знакомое и родное. И так захотелось обратно домой, настолько остро, что Беторикс едва проглотил вдруг вставший в горле ком. Эх, мать честная! Домой бы, домой… ведь весь этот мир – он для него чужой, и все эти люди вокруг – чужие… Впрочем, кроме Алезии, да еще вот – побратима Кари. Этих-то уж никак нельзя чужаками назвать, все-таки – родственники, можно сказать – семья. Так и забрать их… Ну, Кари не нужно, а вот женушку – обязательно, Виталий просто уже не представлял никакой жизни без нее. Без этих ярко-голубых глаз, без копны густых пшеничных волос, словно бы напоенных медом и солнцем. Без веселых подначек – чувство юмора у женушки было отменным.

Увезти! Выбраться! А для этого сделать все, что только возможно. Что там просили-то? Убрать Цезаря из Галлии? Значит – надо убрать, другого выхода просто нет. А как убрать все эти легионы, вон они – сонмище? Выгнать – никакому Верцингеториксу не под силу. Следовательно, сами должны уйти. Перейти Рубикон чуть раньше, бросив Галлию как есть.

– Господин, – подойдя ближе, как-то рассеянно произнес Эли. – Нас, кажется, заметили.

– Что?! – Беторикс мгновенно отвлекся от всех своих мыслей. – Как это – заметили? Кто?

– Там… – подросток смущенно махнул рукой, указывая на видневшуюся невдалеке поляну, на которой сквозь редколесье виднелась крытая рогожкой повозка… и даже не одна – несколько. И откуда они там взялись? Ведь не было же! Приехали? Тогда почему этот чертов парень их вовремя не заметил, не доложил.

– Господин, я просто хотел попить – там небольшой ручеек… Наклонился, а тут они. Откуда, мол, вы тут взялись – это они про нас. Старшего велели позвать.

Положив руку на меч, Беторикс кивнул своим и вновь перевел глаза на мальчишку:

– Так кто велел-то? Римляне?

– Нет, господин. Это были не римляне. Кажется, эдуи или даже вольки.

– Вольки-то тут откуда взялись?

– Так с ними и пришли, с римлянами. Думаю, это просто торговцы.

– Думает он, – на ходу выругался вождь. – Раньше надо было думать, пока не заметили.

– Так я раньше и…

– А ну – цыц! Дальше я говорю – всем ясно?

Прикрикнув на своих амбактов, Беторикс натянул на лицо самую дружелюбную улыбку, на которую только был способен и, выйдя на поляну, вежливо поздоровался:

– Да пошлют вам боги благословения во всех делах!

– И тебе не бедствовать, – отозвался какой-то дюжий мужик в браках и короткой галльской тунике.

С покатых плеч его ниспадал коричневый, крашенный дубовой корой, шерстяной плащ, заколотый римской фибулой, настолько изящной, что вещица эта, верно, куда больше пристала бы какой-нибудь богатой матроне, нежели вот этому бородатому типу, похоже, что главному здесь. Около повозки толпилось еще с полдюжины человек, молодых парней с увесистыми дубинками, но близко они не подходили, а просто бросали на незнакомцев не очень-то приветливые взгляды.

– Я – Гельверт из Камунодурума, торговец рыбой и скотом, а кто ты? Какого ты рода и кто твои люди? Зачем вы пришли сюда?

Гельверт задавал все свои вопросы таким непререкаемым тоном, словно имел все полномочия спрашивать. А ведь и имел, о чем не замедлил высказаться:

– Благородный Квинт Цезий Ланит, центурион первой центурии, поручил мне расспрашивать всех незнакомцев.

Центурион первой центурии, обычно – двойной – это первый зам командира легиона, не хухры-мухры – подполковничья должность, не какой-нибудь там простой сотник, как можно было б подумать, исходя из названия.