– Опасно? У меня на родине тухлая рыба – излюбленное лакомство. Я на минуту почувствовал себя дома.

Впрочем, великан недолго огорчался.

Арго резал волны моря, обратившегося против нас, враждебного моря, колотящего нас в бока, рвущего из рук парус. Берег, к которому мы правили, берег, где проблески белизны на зеленом выдавали дворец, словно уходил от нас. За дымкой водяной пыли он виделся неясно, но все же мы видели, что он не приближается.

Ясон пришел в ярость, Урта встревожился. Даже аргонавты, чьи жизни по-прежнему связаны похищенными колоссами, казалось, отчаялись и сидели, угрюмо согнувшись над обсыхающими веслами, или тяжело ворочали ими, когда встречный ветер заставлял опустить парус.

Урта, одновременно утешая и предупреждая нас, объяснил, чем обеспокоен. Кое-что пришлось переводить нам с Гиласом. Гилас быстро схватывал чужую речь.

– Море здесь странное, но я о таком слышал. Мы не первые плывем по нему. Эти острова что отверстия в дудках Илькавара – на них можно играть, составляя разные мелодии. Океан пользуется нами, чтобы создавать мир, подходящий к напеву. Все здесь не такое, как кажется, но все знакомо. От своего отца Арбама я слышал, что мореход Мэльдун едва не отчаялся, разыскивая на островах потерянную им жизнь. А в конце пути нашел свой дом. Мы плывем домой, но не надейтесь добраться туда без труда.

Тогда поднялся давно умерший грек Тисамин, встал, удерживаясь на вздымающейся палубе за левую руку Рубобоста, и без того напряженную, потому что гигант прилагал все силы, удерживая рвущиеся веревки паруса.

– Одиссей тоже испытал подобное, возвращаясь домой после осады Трои, – напомнил он спутникам, стряхивая седую пыль с бороды, – но не скоро он достиг дома. Двадцать лет пропало! А за двадцать лет многое переменилось. Женихи грабили его остров, и ему пришлось сражаться за дом и семью. Если мы плывем домой, ждите сражения.

Урта прокричал, перекрикивая шквал:

– За дом всегда приходится сражаться! Он подобен котлу, и огонь под ним надо поддерживать беспрерывно. Но из всех котлов только дом стоит усилий. Для нас котлы всегда много значили. Неспроста добрый бог Дагда держит свой при себе! Что бросишь в котел, то из него и возьмешь. Положишь мясо, получишь похлебку. Бросишь смерть, возьмешь жизнь. Все то же самое – и другое. Чего бы ни стоило, как бы туго ни пришлось, главное – добраться туда. Ничего не остается, как бороться с волнами, пока есть силы.

– Твой дом там, где твое сердце, – рассмеялся Гилас, повторяя слова одной из песенок, которые между подвигами неутомимо сочинял его прежний господин и любовник Геракл.

«Дом там, где есть дверь», – думал я, пока отважные продолжали ободрять друг друга. Слишком хорошо я помнил, сколько дверей закрылись передо мной в долгом странствии по Тропе вокруг мира.

Сквозь бурю донесся голос Ниив, прикрикнувшей на нас, словно мать на детишек:

– Позвольте заметить: мы причаливаем!

Остров призрачной красоты вырос вдруг перед нами. Искусство Ясона и сила Рубобоста позволили нам миновать рифы и бросить якорь на мелководье перед бухтой, где над проходом между скалами стояла сияющая прозрачная каменная арка.

Мальчуган в белой тунике, вышитой нитью цвета позеленевшей бронзы, стоял на узком уступе, нетерпеливо подбоченившись, словно давно ждал нас. Его длинные темные волосы были связаны в пучок, на ногах сандалии на толстой подошве. Бурное море обдавало его брызгами, но он стоял, не замечая их, и улыбался нам. Поймав мой взгляд, махнул рукой, приглашая на берег, повернулся, прыгая со скалы на скалу, пробежал под аркой и скрылся.

Арго, очнувшись, шепнул:

– Следуй за ним.

Глава 21

ЖЕЛЕЗНЫЙ ГРААЛЬ

Я доплыл до берега, завернув одежду в промасленную кожу, выбрался на прибрежные скалы и прошел под странным мраморным мостом.