Тут Семичастный спохватился:

— А чего вы шум подняли, когда еще нет указа президиума Верховного Совета? Меня указом назначали, указом и снять должны, и Андропову указ нужен.

Семичастного успокоили:

— Указ сейчас будет.

А откуда он может взяться, если все члены президиума Верховного Совета разъехались по республикам?

Буквально через двадцать минут заходит порученец из секретариата: приехал фельдъегерь.

— Пусть заходит.

Приносят пакет. Там указ. Ну, это только улыбку могло вызвать.

Андропов с Семичастным ни о чем не говорил; ничего не спрашивая, попросил ключи — и все. Кириленко хотел сразу после коллегии Семичастного выпроводить: можешь уезжать. Владимир Ефимович возмутился:

— Позвольте, мне еще надо с бумагами и с вещами разобраться.

Упирались, но пришлось им согласиться.

Семичастный уехал с Лубянки часа в четыре утра, когда отправил домой коробки с книгами, ненужные бумаги сжег, нужные отдал в секретариат.

Потом Кириленко влетело за то, что он так снисходительно отнесся к бывшему председателю КГБ: оставил Семичастного в здании КГБ одного и не изъял бумаги из его сейфа.

— Они, верно, ожидали, что там план переворота лежит, до конца жизни Семичастный не мог забыть этой истории.

Перед отъездом на Украину Семичастный позвонил Брежневу, сообщил, что уезжает. Леонид Ильич спросил:

— Вы хотели бы ко мне зайти? У вас ко мне вопросы?

Семичастный ответил:

— Нет, у меня вопросов к вам нет.

Брежнев обиделся.

Двадцать третьего мая Владимир Ефимович приехал в Киев. По словам Шелеста, он был потрясен и растерян. Двадцать девятого мая появился указ президиума Верховного Совета УССР о назначении Семичастного первым заместителем председателя Совета министров республики.

Это была бессрочная ссылка.

Политическая карьера Семичастного закончилась, когда ему было всего сорок три года. Другие в этом возрасте еще стоят у подножия Олимпа и зачарованно смотрят вверх.

Конечно, он не верил, что все кончено и назад возврата нет. Думал, что все переменится и он сможет вернуться. Тем более, что он был моложе сменявших друг друга генсеков и членов политбюро. Но путь в Москву ему был закрыт.

В правительстве Украины Владимир Ефимович занимался вопросами культуры, спорта. Он, наконец, получил высшее образование — в семьдесят третьем году окончил исторический факультет вечернего отделения Киевского государственного университете имени Т.Г. Шевченко.

В Киеве Семичастный проработал четырнадцать лет. Его не хотели возвращать в Москву. Так Брежневу было спокойнее.

Летом Шелесту из Крыма позвонил член политбюро Николай Викторович Подгорный, который отдыхал вместе с Брежневым. Вдруг спросил, когда и куда едет в отпуск Семичастный.

«Я понял, — пишет Шелест, — что Брежнев следит за Семичастным. Он опасается его общения с Шелепиным и другими молодыми кадрами. Я лично за Семичастным ничего особенного не замечал, он честный и прямой человек, к делу относится добросовестно, старается вникнуть в малознакомую ему работу.

Безусловно, он был угнетен, ожесточен, при упоминании имени Брежнева, казалось, по его телу проходит ток высокого напряжения, и не трудно представить, что бы Семичастный мог сделать с Брежневым, если бы ему представилась такая возможность…»

После того как Шелепина и Семичастного убрали из политической жизни, они оказались под контролем госбезопасности. Два бывших председателя КГБ разговаривали друг с другом, зная, что бывшие подчиненные их подслушивают.

Владимир Семичастный:

— Мы выходили на улицу и на свежем воздухе разговаривали.