– Может, нужно ему было дать на чай? – обернувшись, сказала Алечка. – Невежливо как-то.

– Перебьется, – фыркнула Мария. – Терпеть не могу навязчивый сервис. И вообще, может, я феминистка!

– А ты разве феминистка? – поинтересовалась Алечка, безуспешно пытаясь всунуть руку во второй рукав плаща.

– Одурела, что ли?! – искренне возмутилась Мария.

– Извини, – отозвалась Аля, кряхтя и путаясь в плаще.

– Ничего страшного, – смилостивилась Маша. – Давай помогу, – обратив внимание на мучения Алевтины, предложила Мария. – Привстань. – Алечка привстала, Мария ловко сняла с нее плащ и положила его девушке на колени.

– Спасибо, – буркнула Аля и уставилась в окно. За окном мелькали яркие огни ночного Парижа, но Алечка ничего вокруг не видела. Сердце сжималось от нехороших предчувствий. Воображение рисовало ужасную картину: два посиневших трупа в окровавленных в районе груди белых рубашках-жабо, сжимающие окоченевшими руками дуэльные пистолеты. Алечка зажмурилась и помотала головой, чтобы отогнать пугающие мысли.

– Ой, мамочки! – неожиданно пронзительно завыла Мария, напугав водителя и Алевтину. – Что же произошло?! Кошмар! Чует мое сердце – беда!

– Да не каркай ты! – рявкнула Аля, отметив с удивлением, что Машенька уже каким-то непостижимым образом ухитрилась сделать макияж и вновь похорошела.

До гостиницы оставалось не больше пяти минут езды. Алевтина поковырялась в сумочке, отыскала там купюру в 10 евро.

– Кстати, кто была та девушка, с которой ты весь вечер тусовалась?

– Племянница главной спонсорши нашего фильма, мадам Елизаветы Павловны де Туа, – объяснила Алевтина, нетерпеливо ерзая на сиденье и комкая купюру в руках.

– Точно! Это же была сама Мишель Ланж! – подпрыгнула от возбуждения Мария. – Гордись, Аля, мы пи́сали в одном туалете с сумасшедшей наследницей одной из самых богатых женщин Франции.

– Почему с сумасшедшей? – удивилась Аля.

– Ты что, газет не читаешь? – в свою очередь, удивилась Маша. – О ней же постоянно в светских хрониках пишут, в разделе «Скандалы». Ее родители погибли, когда она была еще маленькой. Там какая-то мутная история, но я не об этом. Тетка, сестра матери, взяла ее на воспитание к себе. А у тетки своих детей не было, она рано овдовела и больше замуж так и не вышла. Да и к чему ей было выходить замуж, если она получила в наследство от мужа-банкира огромное состояние, его банк и родовое поместье под Парижем. В общем, малютке повезло. Но не повезло тетке. Если бы она только знала, кого пригрела на своей груди! У племянницы оказался скверный, невыносимый характер. Не знаю, чего уж ей не хватало, но тетке она порядком потрепала нервы. Да и репутацию семьи изгадила. Два раза Мишель выгоняли из элитных школ за плохое поведение. В шестнадцать она сбежала с каким-то рокером, нашли ее в Швейцарии, под наркотой, одну, в грязном мотеле. После лечения в клинике, куда ее засунула тетушка, она вроде присмирела. Поступила в Сорбонну, стала прилежно учиться, но очень скоро быть паинькой ей надоело. В девятнадцать ее задержали за вождение в пьяном виде, в компании с очередным отморозком. Как оказалось, машина была краденая, и тетушке с трудом удалось отмазать племянницу от тюрьмы и доказать ее непричастность. Разразился большой скандал. Мишель снова стала паинькой, и опять ненадолго. К тому же после своего совершеннолетия она получила финансовую независимость, вступив в права родительского наследства. Впрочем, бо@@льшую часть состояния родителей она спустила очень быстро.