|
Вероятно, пытался сделать комплимент, решила Алечка, ответила ему лучезарной улыбкой и завистливо вздохнула, вновь сожалея о том, что отказалась выпить шампанского. Рут почему-то выглядел злым и неестественно расслабленным. Тоже волнуется перед премьерой и обижается, что она его отшила, подумала Алевтина. Иначе почему бы Ольсен вдруг обратился к ней по-английски, хотя вполне сносно говорит по-русски? Хорошо еще, не на датском, с родным языком Ольсена у Алевтины были большие проблемы, точнее, глобальные – она ни слова не понимала. Впрочем, английский тоже был ею успешно забыт, остались лишь смутные воспоминания. Правда, утраченные знания самопроизвольно восстанавливались в экстренных случаях, например, в магазинах, ресторанах и гостиницах. У Рута, вероятно, был обратный процесс, и в стрессовых ситуациях он напрочь забывал русский. «Точно, волнуется», – пришла к выводу Алечка и осторожно покосилась на Рута. Дорогой бежевый костюм в тонкую полоску, жемчужного цвета рубашка с перламутровыми пуговицами, белые волосы небрежно уложены в стильную прическу, легкий загар, румянец на скулах. Ольсен был невозможно хорош собой, и ей было странно, что он нервничает. Несомненно, актера ждал очередной триумф. Глядя на него, невозможно было предположить обратное, даже вечный аллергический насморк, которым страдал Рут и из-за этого говорил немного в нос, поклонницы воспринимали как достоинство. Алевтине в голову вдруг пришла неприятная мысль, что на экране рядом с ним она будет смотреться бледной поганкой. Она совсем сникла и приготовилась к тому, что после премьеры ей ничего хорошего не светит.
Сюжет увлекал Елизавету Павловну все сильнее. Раздражение по поводу Мишель постепенно проходило. Ей нравился этот неспешный ритм, заданный режиссером, нравилась работа оператора, чудесная музыка, натура… На экране появился живописный сельский пейзаж. Герой Ольсена шел по дороге к небольшому аккуратному домику, стоящему на отшибе деревни. Он поднялся на крыльцо, постучал, дверь распахнулась, и на пороге появилась девушка в легком белом платье. Оператор взял лицо актрисы крупным планом… Елизавета Павловна подалась вперед и ошеломленно уставилась в экран – с экрана на нее смотрела племянница Мишель!
Глава 2 Назло врагам
Почему, ну почему французские диспетчеры решили бастовать именно сегодня?! Вылет задержали на несколько часов. Когда же самолет приземлился в аэропорту Орли, то стало понятно – заехать в гостиницу он не успевает. Пришлось принимать душ наспех, в аэропорту, и переодеваться тут же. Чемодан он оставил в камере хранения. Цветы купил совсем не те, что хотел. Таксист, как назло, тащился, как черепаха. Клим нервничал. Ну все, просто все было не так! На премьеру он опоздал на полчаса, расплатился с таксистом и, на бегу вытаскивая из кармана пригласительный билет, ворвался в кинотеатр. По вестибюлю, сунув руки в карманы фрака, прогуливался Варламов с задумчивым, сосредоточенным лицом. На появление Клима Иван Аркадьевич почти не отреагировал. – Приехал все-таки? – сухо поинтересовался он, вяло пожал ему руку и подвел Клима к двери в один из кинозалов. – Вы по телефону сказали, что у вас ко мне очень важное и срочное дело, вот я и прилетел. Дай, думаю, совмещу полезное с приятным. Что за дело? Могу я узнать? – Все вопросы мы могли легко решить в Москве. На днях я как раз туда собирался. Ты зря приехал, Клим, – жестко сказал Варламов. – Букет, кстати, дрянной, – добавил он невзначай, – на твоем месте я бы выкинул этот веник в помойку. – Этот веник я приготовил специально для вас. Презентую вам, так сказать, лично, в руки, сразу же после премьеры, – сквозь зубы процедил Клим. – Ладно, Клим, иди. |
