Конни Мейсон. Жемчужина гарема
1
В тот миг, когда в переполненном зале встретились их глаза, Криста поняла, что отныне ее жизнь круто изменится. Взгляд смуглого незнакомца казался томным, даже ленивым, но в то же время он был таким пристальным, что ее сердце на мгновение остановилось, затем неистово забилось. Никогда прежде она не встречала мужчины, подобного ему.
Он двигался с чувственной грацией дикой кошки, его высокую, гибкую, узкобедрую фигуру окружал ореол мужественности, силы, властности, при взгляде на него невольно возникали мысли о долгих жарких ночах под шелковым пологом шатра, раскинутого среди озаренных луной барханов, — бессонных ночах, исполненных томительного сладострастия. Почти непристойно длинные для мужчины ресницы — прямые, угольно-черные, затеняющие изумрудные глаза, — густые волосы цвета мореного дуба, выступающие скулы — лицо, красота которого заставила бы устыдиться римскую статую. Линия чувственного, резко очерченного рта говорила о своеволии и жестокости, а глубокая ямка на подбородке добавляла его облику еще больше привлекательности.
Это было совершенно чужое лицо, и в то же время при взгляде на него в душе Кристы что-то отозвалось, шевельнулось какое-то странное чувство, сродни чувству узнавания. Сшитый у дорогого портного фрак обтягивал мускулистый торс, а царственная осанка сразу же привлекала внимание к этой необычной для лондонских гостиных фигуре.
Таким впервые предстал перед Кристой лорд Марк Кэррингтон, известный также как принц Ахмед, наследник трона Костантины (Константина — область в северо-восточном Алжире), которой в настоящее время правил его отец, бей Халид ибн-Селим.
Еще минуту назад Марк Кэррингтон, внук и наследник герцога Мальборо, со скукой обозревал бальный зал, но, когда их с Кристой взгляды встретились, в его изумрудных глазах вспыхнул интерес. За четыре года, проведенные в Англии (с целью завершить образование и поближе узнать своего знатного предка), Марку бессчетное число раз приходилось встречать подобные взгляды, и они давно не вызывали в нем никакого отклика. И хотя женская красота не оставляла его равнодушным, а экзотическая мужественность молодого принца имела огромный успех у дам, все его общение с прекрасным полом ограничивалось краткими минутами страсти, ибо берберские законы запрещают правителям страны брать в жены иностранок. Вдобавок, ему не раз приходило в голову, что настойчивые матери красавиц, старательно подсовывавшие ему своих дочерей, вряд ли были бы рады видеть их в стенах сераля, бесправными рабынями своего господина. Хотя подобное положение вещей, очевидно, не мешало счастью его матери-англичанки и царственного отца, Марк был совершенно уверен, что, если бы у матери был выбор, она предпочла бы быть законной женой бея Селима, а не его наложницей.
Марк снова окинул взглядом Кристу, гадая, кто она такая и почему он раньше с ней никогда не встречался. Под тонкими, выгнутыми дугой бровями сияли как драгоценные камни слегка удлиненные к вискам ярко-голубые глаза. Маленький прямой нос, полные, совершенной формы губы и неожиданно твердый подбородок, который лишь подчеркивал ее тонкие черты. Блестящие волосы редкого оттенка — золото с серебром — были искусно собраны на затылке и не скрывали идеальной формы головы, только два длинных локона спускались по обеим сторонам лица, нежно касаясь гладкой сливочно-белой кожи щек.
— Кто это? — отрывисто спросил Марк, обращаясь к двум стоявшим рядом с ним мужчинам. Ему ответил Питер Трентон, англичанин. Когда-то они ходили в одну школу, еще в детстве стали закадычным друзьями, и с той поры эта дружба не угасала.
Второй мужчина, свирепый на вид гигант, чья темная кожа изобличала чужеземца, был телохранителем, приставленным беем к своему наследнику. Омар не отходил от Марка ни на шаг. Выбор бея Селима пал на Омара не только потому, что тот обладал нечеловеческой силой, — он был вождем воинственных туарегов, кочевников пустыни, другом бея и к тому же славился умом и хитростью. |