– Салаамат баши, – учтиво поздоровался Кит.

– Мандех набаши, – ответил один из всадников и тут же развернул свою лошадь по направлению к Кабулу.

– Жалкий сброд, – сказал Абдул Али, как всегда, недооценивая противника.

Отряд последовал за афганским эскортом. Две мили они ехали в полном молчании. Почти все фанатики-гази, напавшие утром на военный городок, разбрелись кто куда. Лишь несколько человек время от времени еще бросали камни в сторону земляной насыпи и выкрикивали оскорбления. Увидев всадников, они заорали что-то, обращаясь к горцам. В ответ прозвучало имя Акбар-хана. Гази, очевидно, удовлетворившись этим, вернулись к прежнему занятию.

На улицах Кабула царил хаос. Повсюду виднелись следы недавних грабежей, убийств и стрельбы: стены домов почернели от дыма, среди груд мусора валялись неубранные трупы. Людей было мало. Они глазели на феринге и сипаев вызывающе и вместе с тем боязливо, не делая никаких попыток помешать им словами или действиями.

Дом Акбар-хана ничуть не изменился с тех пор, как Кит нес здесь свое дежурство, надеясь хоть краешком глаза увидеть Айшу. Всадники спешились и вошли внутрь в сопровождении афганцев. Кит и виду не подал, что это место ему знакомо.

– А, Рэлстон-хузур. Я и не надеялся, что смогу вновь насладиться твоим обществом, – раздался голос Акбар-хана, появившегося на лестничной площадке.

Его широкие брюки были заткнуты в сапоги для верховой езды, пуговицы на темно-зеленом мундире блестели, он, как и раньше, был без головного убора.

– Очень удачно, что именно с тобой мне придется говорить о столь печальном деле… Большая честь для меня. – Сирдар медленно спустился по ступенькам.

На его губах играла улыбка, но в глазах не было и тени дружелюбия. Акбар-хан мучительно долго, пытливо всматривался в Кита. Потом слегка кивнул: подозрения его подтвердились.

– Прошу. – Сирдар указал на дверь слева от прихожей. – Мы выпьем шербет. А твои люди могут остаться здесь.

– Сэр, разумно ли это? – прошептал Абдул Али.

– Ты мой гость, Рэлстон-хузур, – вкрадчиво сказал Акбар-хан. – И не станешь оскорблять меня своими подозрениями.

– Разумеется, нет, – так же вкрадчиво отозвался Кит. – Оставайтесь здесь, сержант.

– Хорошо, сэр. – Но когда Акбар-хан вместе с Китом исчезли за дверью, Абдул Али настороженно замер, положив руку на пистолет и всем своим существом излучая недоверие.

В комнате больше никого не было, поэтому Акбар-хан сам наполнил кубки шербетом – сначала Киту, потом себе.

– Добро пожаловать, Рэлстон-хузур, – мягко сказал он и отпил глоток.

Кит наклонил голову и, в свою очередь, пригубил напиток.

– Насколько я понимаю, Акбар-хан, вы хотите что-то предложить?

На лице сирдара отразилась глубокая печаль.

– Ужасное происшествие! Я хотел бы, хузур, лично выразить мои самые искренние соболезнования по поводу гибели Бернсов и других англичан. Надеюсь, ты передашь мои слова начальству. Но теперь надо думать, как предотвратить повторение подобных вещей. – Он грустно покачал головой. – Вам следует понять: мой народ постигло несчастье. А потому он и склонен… к необдуманным поступкам, скажем так.

– Я бы подобрал более сильное слово, – спокойно заметил Кит. – Вы можете гарантировать, что такого больше не случится?

– О Господи, нет! – Акбар-хан снова покачал головой. – Моя власть и влияние на других сирдаров так ничтожны, лейтенант. У каждого из них есть свои причины для недовольства. А уж как они поступят – это их личное дело.