— Можешь поднимать рано, — легко согласилась Света и разомлела, — с тобой мне спокойнее. Хотя не могу сказать, что я сильно напугана, но находиться одной в квартире, когда вокруг бродит какой-то извращенец, не очень-то приятно. — Мордакина порядком повеселела и искренне выражала свою радость. В какой-то момент мне даже показалось, что она хочет обнять меня, как старую подругу. — Я тебе постелю здесь, на этом диване. Ты не против?

— Стелить не надо, я предпочитаю спать сидя.

— Правда? — удивилась она. — Я бы так не смогла. Ну так что, я тогда пойду к себе?

— Подожди, я с тобой. Хочу осмотреть комнату перед сном.

Мы вдвоем прошли по узкому коридору большой Светланиной квартиры и остановились перед стеклянной дверью, ведущей в спальню.

— Не пугайся, свет появится не сразу. Строители по-дурацки расположили выключатель в комнате, поэтому пару метров придется пройти в полной темноте, — предупредила меня Мордакина и открыла дверь. — Сейчас все будет.

Я с порога окунулась в мир благовоний, представленных смешением разных ароматов: горьковатой цедры, терпкой розы, приторной лаванды… Похоже, Мордакина еще не выбрала для себя наиболее приятный аромат и экспериментировала, чередуя запахи.

Света щелкнула выключателем, вспыхнул свет, освещая огромную белоснежную спальню с множеством разноцветных мягких зверюшек, среди которых явно преобладали представители крылатой фауны: попугаи, куры, петухи, синички и даже вороны.

— Коллекционируешь птиц?

— Да, начала с попугаев, но друзья и поклонники разбавили попугайную компанию другими пернатыми. Теперь у меня настоящий птичий двор. — Она добродушно, как ребенок, улыбнулась, любуясь своим птичьим двором.

— А это любимая игрушка, что ли? — Я кивнула на самую большую курицу из коллекции, которая важно восседала в центре двуспальной кровати.

— Нет, просто она такая огромная, что ее некуда посадить. На полках места для такой большой попы не хватает. — Мордакина рассмеялась.

— Эту кровать изрезали? — Я вернулась к неприятным событиям.

— Да, это она. — Светлана приблизилась к своему ложу. — И постель, и подушки, и даже матрас — все было буквально выпотрошено. Но я уже все поменяла, купила новый матрас, ортопедический. Кстати, очень удобный. Хочешь поваляться? — Она аккуратно спустила на пол разноцветную курицу, взялась за край белоснежного покрывала и резким движением руки сорвала его с кровати. То, что мы увидели на постели, повергло нас обеих в ужас. Крик от увиденного застрял в горле, Мордакина лишь захрипела и, закрыв лицо руками, метнулась ко мне. Уткнувшись носом в мое плечо, она, как заведенная, повторяла одно и то же слово: «Кошмар, кошмар». Ее тело дрожало, острые ноготки буквально впились в мои плечи.

— Что это такое? — Наконец-то Светлана взяла себя в руки, хотя повернуться к кровати не решалась.

— Это кровь, — спокойно ответила я.

Белые шелковые простыни были залиты кровью. Отвратительные кровавые пятна и на подушках, и на коротенькой кружевной сорочке Мордакиной… Картина была ужасающая.

— Надо позвонить Порошину, — еле слышно сказала Светлана.

— Тихо, тихо. — Я постаралась выбраться из цепких объятий напуганной женщины. — Пошли отсюда.

Мы вернулись в большую комнату, и я усадила Мордакину на диван, предложила выпить успокоительные капли, но Светлана отказалась от них, сказала, что коньяк для нее лучше любой валерьянки. Я настаивать не стала и налила ей коньяка.