|
Перед каждым горел костерчик, сложенный из веток пахучего кустарника. Они разоделись, как подобало представителям их профессии: на них были змеиные кожи, рыбьи пузыри и Бог знает что еще. На шеях красовались ожерелья из зубов бабуина и косточек кисти руки человека. Сначала я отправился на западный конец, где стоял сын вождя. Он протянул ассегай к приближающейся грозовой туче, взволнованно заклиная ее: Ударь, молния, уничтожь Индаба Зимби! Слушай меня, Демон бури, слизни Индаба Зимби своим красным языком! Плюнь на него дождем своим! Преврати его в ничто, сделай жижей мозг костей его! Сотри его дыханием своим! Проткни его сердце и выжги там ложь! Покажи всем, кто истинный ловец колдунов ! Не опозорь меня на глазах у белого человека! Так этот красивый мужчина приговаривал или, вернее, пел, все время натирая свою широкую грудь какой то грязной смесью из разных снадобий, или моути . Скоро пение колдуна наскучило мне, и я направился по железняку к Индаба Зимби, сидевшему у своего костерчика. Он не пел, но действия его были куда более впечатляющими. Индаба Зимби пристально глядел на восточную половину неба, совершенно еще свободную от туч, время от времени указывал туда пальцем, а затем поворачивался и направлял свой ассегай в сторону соперника. Я долго его разглядывал. Это был странный, как будто высохший человек, на вид лет пятидесяти с небольшим. Тонкие руки его казались крепкими, как железный трос. Нос у него был гораздо тоньше, чем у большинства людей его расы. Странная привычка почти при каждом слове по птичьи наклонять голову набок и насмешливое выражение глаз придавали ему довольно комичный вид. Другой его особенностью была совершенно белая прядь, резко выделявшаяся в шапке черных волос. Я заговорил с ним. – Друг мой, Индаба Зимби, – сказал я, – может, ты и хороший знахарь, но, несомненно, глупец. Какой смысл тыкать пальцем в голубое небо, когда твой противник опередил тебя и к нему приближается гроза. – Может, ты и умен, но не думай, что знаешь все, белый человек! – ответил старик дребезжащим голосом и зловеще осклабился. – Тебя, я слышал, называют Железным Языком, – продолжал я. – Пусти его в ход, не то Демон бури тебя не услышит. – Небесный огонь спускается по железу, – ответил он, – поэтому я придерживаю язык. Пускай проклинает, скоро я с ним покончу. А теперь гляди, белый человек! На восточной половине неба появилась туча. Небольшая, очень черная, она росла с необычайной быстротой. Я наблюдал такие явления и раньше, а потому не очень удивился. В Африке нередко две грозовые тучи идут с разных сторон навстречу друг другу. – Лучше уходи, Индаба Зимби, – сказал я, указывая на запад. – Скоро придет большая гроза и живо пожрет твоего младенца. – Из младенцев иногда вырастают великаны, белый человек, – ответил Индаба Зимби и погрозил пальцем. – Взгляни ка теперь на мою тучу младенца. Я взглянул. Грозовая туча на востоке протянулась от земли до зенита и походила на огромного мужчину. Вот голова, плечи, ноги… Она напоминала гиганта, шествующего по небосводу. Из под нижнего края западной грозовой тучи выбивались лучи заходящего солнца и заливали ярким светом часть неба, остававшуюся свободной. Освещая тучу великана, они окрашивали ее среднюю часть в цвета и оттенки, не поддающиеся описанию. Но ноги и голова великана оставались смоляно черными. Вдруг в передней части тучи произошел как бы взрыв, ослепительная вспышка света увенчала голову гиганта короной из живого огня и исчезла. – Ага, – захихикал Индаба Зимби, – мой мальчуган надевает головное кольцо мужчины, – и он постучал пальцем по кольцу из латекса на своей голове; туземцы получают право носить такие кольца, лишь достигнув определенного возраста и положения. – Ну, а теперь, белый человек, если только ты не больший кудесник, чем мы, тебе лучше убраться отсюда. |
