– Одно другому не мешает.

– Хочу заработать много-много денег. Продам трюфели французам. Они простофили, – сказал Баттиста.

– Ну и грандиозные у тебя планы, – с издевкой откликнулась Элиана.

– А я буду помогать папе, – сказал Витторио.

– Мы все будем помогать папе. Он собирается этим летом много выручить с пассажиров, – сказала Энца.

– Ну, удачи. Чипи не дотянет до лета, – сказал Баттиста.

– Не говори так! – Глаза Альмы наполнились слезами.

– Не расстраивай сестру, – укорила Энца Баттисту. – Никто не знает, сколько Чипи еще будет с нами. Оставим это Господу и святому Франциску.

– Чипи отправится на небеса? – спросила Стелла.

– Когда-нибудь, – тихо ответила Энца.

Альма поднялась:

– Я хочу походить по воде!

Солнце, стоявшее в самом зените, сильно припекало. Даже Энце стало жарко, когда она подвела детей к мелкому пруду. Она тоже сняла обувь и длинные вязаные шерстяные носки. Приподняла юбку, завязала ее почти под самой блузкой с длинными рукавами и вошла в пруд. Лодыжки обжег холод.

– Давайте танцевать! – воскликнула Стелла.

Вскоре дети плескались на прохладном мелководье. Стелла упала и расхохоталась. Энца подняла ее, прижала к себе, а Элиана, Альма, Баттиста и Витторио пошли вброд к водопаду, чтобы встать под его холодные струи.

Сквозь чистую воду пруда Энца заметила нечто странное. Она нагнулась. Тонкие ножки Стеллы словно припухли. Целая сеть кровоподтеков протянулась от лодыжек к бедрам.

– Стелла, встань-ка.

Стелла поднялась, и в ярком солнечном свете Энца внимательно осмотрела тыльную сторону ног и увидела еще синяки, доходившие до верхней части бедер. В панике она проверила спину и руки сестры. Там тоже были синяки – как голубые камни, виднеющиеся на мелководье.

– Эли, иди сюда! – позвала Энца сестру.

Тринадцатилетняя Элиана, высокая, гибкая и сильная, медленно подошла к ним.

– Что?

– Видишь?

Элиана посмотрела на Энцу, отбросив с лица волосы, потом повернулась к младшей сестре.

– Кто ее бил? – резко спросила Энца.

– Никто Стеллу не бил.

– Она падала?

– Я не знаю.

– Баттиста! – закричала Энца.

Баттиста и Витторио были на дальнем конце водопада, очищали камни от лишайника. Энца помахала им, чтобы подошли. Она подняла Стеллу, поднесла к расстеленной на земле скатерти и вытерла своим фартуком. Зубы у девочки стучали, напуганная суетливыми движениями Энцы, она заплакала.

– Что я сделала? – всхлипнула Стелла.

Энца притянула ее к себе.

– Ничего, bella, ничего. – Она подняла взгляд на Элиану: – Нужно домой. – И прикрикнула: – Сейчас же!

Энца смотрела, как сестра собирает детей, и ее захлестывал ужас.

Она пересчитала братьев и сестер по головам, совсем как мать, когда они ходили в соседние деревни на праздники, – чтобы уследить за каждым, чтобы не потерять никого в толпе, чтобы не украли цыгане.

Стелла, пытаясь согреться, прильнула к старшей сестре, крепко вцепилась в нее. Мама всегда говорила, что в хорошей семье сердца бьются как одно. Никто не знает тебя так хорошо, как те, с кем ты вместе живешь, никто не сможет так защитить тебя перед всем миром, как кровные родственники.

Энца знала все о капризности Баттисты, смелости Элианы, самовлюбленности Витторио, неугомонности Альмы и доброй душе Стеллы. Когда смеялся один, подхватывали все. Когда один боялся, все старались укрепить его смелость.