– Che bella. – Игнацио взглянул на статую святой Марии и присвистнул.

– Твоя любимица, да, Игги? – спросил Чиро.

– Ну она же Царица Небесная, верно? – Игнацио присел на садовую ограду и посмотрел на статую. – Я обычно глазел – именно что глазел – на ее лицо, когда был мальчишкой. И всегда молился Господу, чтобы послал мне красавицу жену, похожую на Деву Марию из церкви Сан-Никола. Самую хорошенькую девчонку в Вильминоре уже прибрали к рукам, поэтому я забрался повыше в горы и женился на первой красавице из Аццоне. Волосы у нее были что твое золото. Диво дивное снаружи, но – он вытащил из кармана самокрутку – внутри столько всего намешано. Не женись на красавице, Чиро. Слишком хлопотно.

– Я знаю, как ухаживать за женщинами, – уверенно заявил Чиро.

– Думаю, знаешь. Но стоит надеть ей кольцо, и все переменится. Женщины меняются, Чиро. Мужчины остаются собой, а женщины меняются.

– В чем же?

– А во всем. Замашки. Нутро. То, чего она от тебя хочет. – Он подался вперед, словно придерживая тачку, чтобы не укатилась. – Сначала – ох, vai, vai, vai, они хотят тебя. Потом хотят сад, дом, детей. А потом устают от собственных хотений и ждут, что ты их осчастливишь. – Он вскинул руки. – Им всегда мало, Чиро. Всегда. Поверь, ты в конце концов выдохнешься, пытаясь сделать женщину счастливой.

– Ерунда. Для меня дело чести – попытаться.

– Это сейчас ты так говоришь, – возразил Игнацио. – Не повторяй моих ошибок. Полюби простую девчонку. Простые девчонки никогда не портятся. Они довольны своей долей, пусть даже самой скромной. Им достаточно малой жемчужины. Они не будут сохнуть по бриллиантам. У красавиц большие запросы. Ты приносишь им маргаритки, а они хотят роз. Ты покупаешь им шляпку, а они хотят к ней пальто. Это бездонный колодец, который тебе никогда не наполнить. Я-то знаю. Пытался.

– Простушка или красавица, мне не важно. Я только хочу, чтобы у меня была девушка, которую бы я любил. И чтобы она меня любила. – Чиро ополоснул плащ святого Михаила чистой водой.

– Хочет он. Хочет. Обожди, куда тебе торопиться. – Игги выпустил клуб дыма.

Чиро принялся полировать гипс сухим полотенцем.

– Ждать так тяжело.

– Потому что ты молод. У молодых есть все, кроме мудрости.

– И что тебе дала мудрость? – спросил Чиро.

– Терпение.

– Я не хочу мудрости. Не хочу стареть, чтобы ее заполучить. Я просто хочу быть счастливым.

– Хотел бы я отдать тебе свой опыт, чтобы тебе не пришлось испытать в жизни все, через что я прошел. Я был как ты. Не верил старикам. Лучше бы мне было к ним прислушаться.

– Расскажи мне, чего я не знаю, Игги.

– Любовь, она как pot de crème. – Игги помешал в воображаемом горшочке ложкой. – Сквозь окно pasticceria ты видишь, как синьора Мария Нило готовит десерт. – Игги покачал бедрами, изображая синьору. – Ты видишь, как она размешивает шоколад. Видишь, как карамель льется с ложки в форму. Это выглядит расчудесно. Ты так хочешь его, что почти чувствуешь вкус. Каждый день ты проходишь мимо лавки и думаешь: я хочу этот pot de crème больше всего на свете. Готов за него драться. Готов убить за него. Умереть готов. И в один прекрасный день, когда у тебя появились деньги, ты приходишь за своим pot de crème. Быстро съедаешь его, возвращаешься за новым горшочком, а потом еще за одним. Съедаешь все до последней ложки. И вот тебя уже тошнит от того, что недавно было самым желанным на свете. И с любовью точно так же.

Чиро рассмеялся:

– Тяжело тебе будет убедить в этом голодного.