– Я серьезно, Ричард, перестань! – она попыталась вывернуться, но он прижал ее к дивану всем телом.

– Я, кажется, нашел твое слабое место.

Ей казалось, что у нее заканчивается воздух в легких. Его сильное тело навалилось на нее, а в спину впился пульт от телевизора. Наконец ей удалось вывернуть руки и оттолкнуть его, гораздо сильнее, чем когда она не дала ему себя поцеловать.

Отдышавшись, она сказала:

– Ненавижу щекотку.

Это прозвучало резко – гораздо резче, чем она предполагала. Он внимательно взглянул ей в глаза:

– Прости, родная.

Она поправила майку, потом повернулась к нему. Она знала, что отреагировала чересчур бурно. Ричард всего лишь шутил, но она начала паниковать, как только почувствовала, что ее удерживают против воли. Такое же ощущение накатывало, когда она оказывалась в переполненном лифте или проезжала через подземный тоннель. Ричард обычно с пониманием к этому относился, но нельзя ждать от него, что он каждый раз будет угадывать заранее, что она почувствует. Они прекрасно провели вечер: ужин, кино. Он всего лишь хотел продемонстрировать щедрость и заботу о ней.

Она попыталась все исправить.

– Извини за несдержанность… Мне просто кажется, что у меня в последнее время ни минуты покоя. И у меня ужасно шумная улица, я не могу спать, если открываю окно. Ты прав, было бы неплохо больше отдыхать. Я поговорю с менеджером на этой же неделе.

Ричард улыбнулся.

– Думаешь, они смогут найти кого-нибудь в ближайшее время? Один из наших новых клиентов финансирует много хороших постановок на Бродвее. Я могу достать вам с Сэм билеты на любой спектакль.

Нелли посмотрела всего три спектакля с тех пор, как переехала в Нью-Йорк: билеты стоили непомерно дорого. Каждый раз ей доставались места на балконе, один раз позади человека с жуткой простудой, а в другие – за колонной, которая почти закрывала сцену.

– Было бы замечательно! – она прильнула к нему.

У них бывали ссоры, но Нелли не помнила, чтобы когда-нибудь по-настоящему сердилась на Ричарда. Скорее, эта ее безалаберность иногда выводила его из себя. Сняв одежду, она бросала ее на спинку кресла в спальне, а иногда просто оставляла на полу; Ричард аккуратно вешал свои костюмы в шкаф, предварительно разгладив складки. Даже его футболки выстраивались стройными рядами в ящике, четко поделенном на загоны каким-то пластиковым приспособлением, купленным, вероятно, в специальном магазине. Более того, футболки были рассортированы по цветам: ряд черных и серых, ряд цветных и ряд белых.

Его работа требовала предельной сосредоточенности и внимания к деталям; ему необходимо было быть хорошо организованным человеком. Назвать работу воспитательницы в детском саду расслабленной было нельзя, но ставки были куда ниже, не говоря уж о том, что ее рабочий день был намного короче, а деловые поездки случались всего раз в год, и то это была экскурсия в зоопарк..

Ричард так бережно относился ко всему – и к ней тоже. Он волновался, когда она поздно возвращалась домой из бистро, и каждый вечер писал или звонил, чтобы убедиться, что она добралась до дома. Он купил ей мобильный телефон последней модели. «Я бы меньше волновался, если бы ты носила его везде с собой», – сказал он. Он предложил купить ей газовый баллончик, но она сказала, что у нее уже есть перцовый. «Хорошо, – сказал он. – На улице много всяких уродов».

«Мне ли не знать», – подумала Нелли, и ее едва не передернуло. Она почувствовала огромную благодарность судьбе за то, что оказалась на том рейсе, за молодого солдата, даже за страх полетов, потому что это стало поводом для их первой беседы.

Ричард обнял ее за плечи: «Понравился фильм?» – «Очень грустный.