Он стоял около постели одетый в халат и пил воду из графина. При звуках ее шагов он оглянулся с ужасом и изумлением, пролив несколько капель на серую парчу халата. Клодина вошла в комнату и протянула ему бутылочку.

– Попробуй этот сироп от кашля. Я купила его для тебя сегодня в Истхэмптоне… – Она вдруг осеклась, застыла и в ужасе смотрела на кровать, не веря своим глазам. Ее муж был не один. В постели, закинув руку под светловолосую кудрявую голову и разглядывая ее смеющимися глазами, лежал молодой грум, который ездил на задках ее экипажа.

Бутылочка выскользнула из рук Клодины и упала на пол, чудом не разбившись. Переводя взгляд расширенных глаз с грума на мужа и обратно, она начала медленно отступать к двери, как будто боясь, что сироп, просачивающийся через ослабленную пробку, испачкает ее юбки.

– Клодина… – нарушил зловещую тишину Лионел.

Она испустила не то стон, не то вздох, повернулась и выбежала вон из комнаты. Ее халат развевался, пока она бежала по коридору. Влетев в свою комнату, она заперлась на ключ и упала на колени. После пережитого шока силы оставили ее. Никогда он больше не дотронется до нее. Никогда. Как же много ускользнуло от ее внимания. Она вспомнила, как разгневался Дэниэл, когда узнал, что она решила выйти замуж за Лионела. Он сказал ей тогда, что она сошла с ума. Он слышал или догадался. Возможно, мужчины легче, чем женщины, могут угадать эту выходку природы, о которой не принято говорить вслух. Об этом ей шептали на ухо наиболее продвинутые ученики в школе.

Она поражалась своей наивности. Как она могла быть настолько слепой? С другой стороны, откуда она могла знать? Она медленно подняла голову, ее взгляд стал жестким. Александр знал. Они с Лионелом вместе учились в школе и дружили много лет. За эти годы сложно что-то скрыть. Александр намеренно поощрял ее выбор, в то время как к другим ее поклонникам всегда относился с презрением и пренебрежением, как к недостойным ее. Он всегда убеждал ее, что от всего сердца желает ей счастья. Ее счастье? Его похоть! Он не мог вынести мысли, что другой мужчина прикоснется к ней, и намеренно обрек ее на жизнь с мужчиной, который не способен подарить ей радость и удовлетворение. Она уронила голову на руки и зарыдала над своей бедой.

На следующий день Лионел нашел ее в саду, где она неподвижно сидела в тени деревьев, сложив руки на коленях. Она намеренно отвернулась, показывая, что присутствие мужа ей неприятно, но он сел с ней рядом на белую кованую скамью и положил руку на спинку.

– Поскольку у нас теперь нет секретов друг от друга,- спокойно начал он, – мы можем поговорить.

– Нам не о чем говорить, – ответила Клодина, по-прежнему не глядя в его сторону.

– Не согласен. Если это хоть немного утешит вас, то я уволил этого человека и услал далеко отсюда.

– Без сомнения, это хорошее решение.

Лионел проигнорировал ее язвительное замечание.

– Когда я женился на тебе, то верил, что ты меня любишь. Ты удивишься, но я испытывал к тебе искреннюю привязанность и надеялся, что мы станем хорошими друзьями и партнерами. Я наслаждался теми часами, которые мы проводили вместе, с нашими книгами и музыкой. Мне хотелось, чтобы все это продолжалось, но после нашей свадьбы мое общество вдруг стало скучным для тебя, а порой и неприятным.

Клодина насмешливо посмотрела на него.

– Я этого не отрицаю. И сейчас я тебе сообщаю, что с этого момента пойду своей дорогой, а ты своей. Мы не первая пара, пытавшаяся мириться с неприятными обстоятельствами, и не последняя.

Он закашлялся, отчего тени под глазами, постоянные с момента простуды, стали еще темнее. Лионел быстро поднес ко рту платок, но приступа не последовало, и он убрал его обратно в рукав.